За колымским перевалом

Прижимая левой рукой кормовое весло, Жарченко яростно размахивал правой, сжатой в кулак, и что-то кричал. Шишков сделал вид, что не замечает разъяренного лица директора, спокойно снял резиновые сапоги, поставил их рядом с собой, развернул портянки. Когда руки тряхнули тряпки, тело его вдруг подскочило, метнулось в сторону, нелепо кувыркнулось в воздухе и тут же исчезло. Раздался грохот. Высоко взметнулся столб воды, посыпались бревна настила. Кунгас резко накренился, затем подпрыгнул и отскочил в противоположную сторону. Ни Шишкова, ни бульдозера на кунгасе не было. Жарченко висел на рулевом весле, нелепо дергая ногами, — пытался перекинуть тело через бревно.

Катер стремительно развернулся и, прижимая бортом полузатопленный кунгас, подошел вместе с ним к берегу. Еще через секунду далеко внизу из воды вынырнул Шишков. Снова скрылся. Отмель заканчивалась, и сильное течение, ударяясь в насыпную дамбу, круто отбивалось к середине. Берег в этом месте был подмыт и пластом нависал над водой. Шишков чувствовал, как стремительно несет его река мимо отмели, пытался успеть выплыть к ней и упрямо держался против течения. Он, захлебываясь, бил воду руками и ногами и с ужасом видел, как быстро удаляется спасительный берег. Рабочие, бежавшие гурьбой у самой воды, что-то кричали, размахивая руками, но он не слышал их и лишь недоумевал! почему никто не бросается к нему на помощь?

— Куда же ты против течения? Вниз держи, дурило! Очумел, что ли?

Шишков выбивался из сил. Обжигающая стужа обручем сдавила грудь, дышать становилось все труднее, ноги и руки потеряли чувствительность и стали неуправляемыми. Подбежавший последним бульдозерист устремился к обрывистому берегу, вскочил на край земляного козырька и повис над водой, ухватившись рукой за куст тальника.

— Сюда! — крикнул он. — Сюда тяни!

Шишков угасающим сознанием уловил этот голое, но тело уже не слушалось. «Тону», — безразлично подумал он. И тут же почувствовал под ногами твердое дно. Собрав остатки сил, Шишков оттолкнулся от каменистого дна и вынырнул из воды под самым кустарником.

— Спокойно, Степа! — крикнул бульдозерист, склонившись к самой воде, и схватил Шишкова за волосы в тот самый момент, когда тот снова стал погружаться.

Куст качнулся и стал медленно проседать. Но корни еще крепко держались в земле, и, погрузившись в воду, кустарник прижал обоих к берегу. К ним уже подбегали рабочие.

Жарченко прошел к месту, где опрокинулся в воду бульдозер. Присмотревшись, увидел темную массу машины. Оглянулся на рабочих, окруживших Шишкова, опустился на гальку и тихо, приглушенно засмеялся, постукивая ладонью по Коленке. Набрав полную грудь воздуху, задержал дыхание, пока на глазах не выступили слезы, — икота прекратилась.

Подошли рабочие, оживленно переговариваясь.

— Вот фокусник!.. Смотрю, была кабина и Степа на ней… Как тряхнет портянками — и нема ни Степки, ни «сотки»! Штаны надо было прежде снять, а потом уж портянками трясти!

— За бульдозер выговор мне и денежный начет обеспечен, — проговорил директор, поднимаясь. — А вот за тебя, Шишков, не догадайся ты вовремя из Колымы вынырнуть, — крышка была бы! Спасителю своему в ноги поклонись. Поите его чаем, ребята, пока пот в семь ручьев не польет.

Подошел моторист, долго смотрел в воду, потом радостно и удивленно крикнул:

— Кажу, вин на гусеницах стоить! Бачьтэ, хлопци! Во чудеса!

Жарченко отвел бригадира в сторону.

— Что будем делать?

— Попробуем еще разок!

— Вот-вот! Можно подумать, у меня их, бульдозеров, девать некуда! Ладно, жми на участок. Возьми записку. Гони два бульдозера. Один мы погрузим, а другой оставим здесь. Пусть попробует вытащить из воды утопленника.

— Сейчас не одолеет. Надо ждать, пока вода еще спадет.

— А если дожди хлынут? Нет, надо тащить немедленно.

За день до пуска промприбора на участке появился Тургеев.

— Куда ты, к дьяволу, загнал промприбор? — с ходу накинулся он на Жарченко. — Ты что, не видишь, какое плечо на подаче песков будет с левого края полигона? Почему здесь не поставил?

— Чего шумишь, Иваныч? Здороваться уже разучился?

— Ну, здравствуй, варнак эдакий, — Тургеев крепко пожал руку Жарченко. — Запрятался в тайге. А я за него отчитывайся каждые сутки. Молчи. Я уже понял, почему ты сюда зарылся с головой и ногами. Давай сначала осмотрим.

Директор горного управления остался доволен ходом работ на полигоне.

Ну и наворочал! — Тургеев не скрывал своего восхищения. — И все это за десять дней? Чем только тебе удается выжать из людей такую отчаянную работу?

— Все тем же, за что в свое время ты мне строгача влепил и премии лишил.

— Так и держишь бригаду монтажников на аккорде?

— Ты думаешь, они такие горы ворочают от страха перед моим директорским рыком? Прошли те времена, Иваныч! Теперь им подавай стимул! И не полушку за телушку после дождичка в четверг, а серебряный рупь! И сегодня!

— Когда мыть начнешь?

— Завтра.