За колымским перевалом

Жарченко помолчал немного, взвешивая сказанное, и как бы убедившись, что вывод точен, тряхнул головой и продолжил:

— Я пригласил вас, чтобы срочно, за неделю, подготовить расчеты и обоснование необходимости организации на прииске ревизионно-камеральной геологоразведочной партии. Вам помогут и плановики и про-производственныйотдел. Они уже предупреждены. Сразу же готовьте приказ о создании партии. Начальником партии записывайте себя….

— Почему вы поручаете подготовить приказ мне, а не главному геологу прииска?

— Только потому, Танюша, что главный геолог против. Предупреждаю: — синяки вы схлопочете. Но на вашей стороне директор, а это кое-что значит. Главный геолог, конечно, посмотрит ванта расчеты. Будет спорить. Вот в споре с ним и с другими мы и уточним наши слабые места.

Жарченко нахмурился, озабоченно посмотрел на Таню.

— Главное — надо заручиться принципиальной поддержкой Тургеева. В противном случае, Танюша, будет куда труднее, чем мы с тобой можем себе представить. Спасти прииск, да и меня, может только новое крупное месторождение. А найти его должны вы с Пеньковским. И как можно быстрее.

Гончаренко ждал Донскова на развилке ключа Мой-Уруста. Он проведал, что Донсков, узнав о предстоящей ревизии месторождений золота долины, мечется как угорелый по участкам и сегодня должен быть здесь.

Донсков действительно всполошился — не хватало, чтобы Пеньковский нашел в долине золото. В памяти геологов его поколения место это было трагическим — здесь погиб геолог Федоров накануне войны. Бассейн речки Осенняя по теории Зенкевича и Лисянского золота не имел, так как находился па правом фланге «мертвой» зоны. Первым усомнился в категоричности подобного утверждения геолог Федоров. Он сознательно затянул свой плановый маршрут по ту сторону водораздела и уже в начале зимних холодов перевалил через хребет, спустился в долину и самовольно произвел поисковые работы. Ему повезло — он сразу вышел на ключ Осенний и натолкнулся на богатейшую россыпь. Лисянский заподозрил неладное в задержке геолога и дал задание Донскову, который возвращался на базу, пройти следом Федорова… Вернулся Донсков один, Федоров, по его словам, утонул, пытаясь переправиться через реку.

У геологов экспедиции вызвало недоумение, как и зачем Федоров попал и долину речки Осенней? Что он успел там найти? Чтобы опровергнуть всякого рода догадки, особенно ту из них, что Федоров не случайно забрался в эти Места (ведь у него была феноменальная интуиция поисковика на золото), Лисянский направил в долину речки Осенней небольшую поисковую партию Донскова.

Осенью Донсков привез из тайги неопровержимые доказательства того, что бассейн речки Осенней не имеет никаких перспектив на золотоносность. Вслед за этим, к удивлению маститых геологов экспедиции, Донсков был приближен к Лисянскому настолько, что через год защитил диссертацию на материалах последней разведки. Его фамилия стала упоминаться в числе геологов, разработавших теорию зонального размещения золота на Колыме.

Все это было когда-то. Летели годы, а он так и не смог вовремя вскочить на подножку хотя бы последнего вагона поезда, в котором уехал Зенкевич. Донсков сам ушел из экспедиции, когда предложили место главного геолога в горном управлении. Потом пришлось перебраться на прииск. Хорошо, что Жарченко не отвернулся.

После стремительного взлета в его геологической карьере наступил спад. Пробиться к высотам геологии теперь стало еще сложнее. Но тут снова в ногах забарахтался Пеньковский. Неугомонный старик упорно продолжал карабкаться к своей цели, и ясно было, что рано или поздно он до нее доберется. Нет уж, лучше попозже! Вот тут-то и мелькнул еще один вариант: может, попробовать заявить о себе в новом качестве? Что, если возглавить — именно возглавить! — . борьбу с гипотезой «мертвых» зон? Число сомневающихся, или, как их называли в районе, «смутьянов» в последние годы неуклонно росло. Не все возражали открыто, но ропот нарастал, и важно было не прозевать момент. Легко сказать — не прозевать! А что, если уже опоздал? Донсков заметался. Он испытывал жгучий, почти животный страх за свою дальнейшую судьбу. Все в большей степени она зависела ныне от Пеньковского. Надо было опередить его, а то, что он уже успел сделать, записать в свой актив. Но Лисянский был еще силен. Что, если он все-таки раздавит Пеньковского, тогда и Донскову не уцелеть.

Донсков потерял перспективу. Он понимал что нельзя медлить, но каждый день откладывал принятие решения. Боязнь ошибки парализовала его.

Гончаренко не сразу узнал Донскова. Прошел всего месяц после их последней встречи в тайге. Разговор тогда был коротким. Гончаренко знал, что Донское собирается с молодой женой, в отпуск, и решил пойти ва-банк.

— Вы получили сто тысяч за месторождение, открытое вами на ключе Надежда? — спросил Гончаренко, шагая рядом с Донсковым по широкой, ровной галечной отмели, далеко тянувшейся вдоль реки.

— Давно это было, — усмехнулся Донсков. — Я уж забывать стал, сколько за какие месторождения получал. А у тебя какой к этому интерес? Заведуешь?