За куполом

– О, я бы на вашем месте не верил ему! Он старается сделать аватар похожим на человека, только и всего. Одними положительными качествами нельзя создать полный естественный образ, объем создают тени. Поэтому он временами и вызывает негативные эмоции. Дам совет: не поддавайтесь на эти уловки и не одушевляйте его. Мне не подвластен пониманию даже один процент его технических патентов, тогда как для меня в интеллектуальном плане вы словно муравьи.

– Что не мешает вам заниматься мониторингом его работы.

– Лишь управленческих решений. И мне ни разу не пришлось усомниться.

Лестница кончилась, и народ растекся по площадке. Это была узкая огороженная платформа, большую часть места которой занимало основание Т-образной постройки с панелью ввода и различными тумблерами. Оставшееся свободное пространство в несколько квадратных метров выглядело весьма тесным, особенно на фоне необъятной, даже для глаз, полости Центрума. Концентрированные лучи бурлящей звезды фильтровались тут до предзакатных оттенков и с большим трудом грели прохладный воздух. Айоки подошел к перилам и наклонился над пропастью. Мерве остался рядом с ним.

– Не усомнились, даже когда ваше детище истребило создателей под корень?

Голова Айоки медленно, словно орудие линкора, повернулась к собеседнику, его глаза потемнели, но смотрели пронзительно. Мерве почувствовал, как за его спиной все напряжены.

– Аарон! – осуждающе произнес Райт.

– Нет, все в порядке, мистер Райт, – Айоки поднял руку. – Не усомнился. Будьте уверены, я сотню раз перепроверил отчеты, и двадцать миллиардов кларкорианцев тоже. Будь в них ошибка или какой-либо злой умысел, его бы непременно нашли.

– Вы попытались что-нибудь сделать?

– Мистер Мерве, вы не поняли сути моего народа! Сначала Амадис служил нам, он был помощником. Когда он навел порядок во Вселенной, причем сделав это самостоятельно, мы решили передать власть в его руки. За год до торжественной церемонии он уведомил нас о грядущей Бифуркации Вселенной. Во времена этих событий даже Амадис потеряет контроль, весь мир погрязнет в хаосе. А кларкорианцы сыграют трагическую роль… Мы развяжем конфликт, в котором погибнем сами и погубим еще три планеты.

– Почему это нельзя предотвратить?

– Такова наша сущность.

Райт подошел ближе.

– Фрейдовский Эрос?

– Да, либидо отчасти виновато. С точки зрения эволюции это не самый оптимальный способ размножения – шансы воспроизвести потомство статистически ниже. Другие виды успешно комбинируют ДНК и без спаривания. Но называть Эрос источником насилия слишком поверхностно, ибо мы избавились от его влияния в технологичном мозгу. Причина еще и в нашей социальности. Линии мышления – идентификации себе подобных, формирующие общество, подразумевают исключение отличных от себя из группы. Другими словами, общество невозможно без разделения, а следовательно – без конфликтов.

– Другие расы не умеют воевать?

– Умеют. Но истоки их насилия иные: в процессе эволюции они боролись только с разрушающим действием стихий окружающей среды. Поэтому в их психологии агрессия подразумевает оборону. А вот мы с вами другие. Но без этого нам не быть теми, кем стали сейчас. Наше подсознательное стремление к конкуренции подталкивало нас на пути к прогрессу, именно поэтому мы добились таких высот. Даже технологическая сингулярность не смогла полностью искоренить инстинкты, ибо это есть основа нашей личности, часть ее сущности. А это единственное, что Амадис не вправе менять. Согласно законам, которые мы в него внесли, объект подлежит уничтожению, но не изменению личности. Это воспрещается при любых обстоятельствах.

– Вы боялись, что он вас зомбирует?

– Нет, мистер Райт, мы боялись, что не сможем этого понять! Изменение личности хуже ее убийства. Как вы отнесетесь к тому, что я превращу вас в сумасшедшего? Не правда ли, лучше умереть, нежели неправильно воспринимать реальность? Это просто интеллектуальная кастрация.

Мерве оглядел панель ввода. Состоящая лишь из клавиатуры и большого монитора, она выглядела даже слегка ретро на фоне остальных технологий этого мира.

– Значит, Амадис предупредил вас за год до своего восшествия на престол. И как вы поступили?

– Вам известно как, мистер Мерве. Кларкорианцы приняли это ради всех нас и наградили его всей полнотой власти, – Айоки явно испытывал гордость за свой народ. – У нас был выбор, но никто из нас не был против; все вели себя более чем благородно.

Я создал программу, мгновенно отключающую все функции нашего организма. В один день двадцать миллиардов человек попрощались друг с другом, надели белые плащи с капюшоном, в которых по древнему забытому обычаю хоронили умерших, собрались семьями в своих домах и запустили ее.

Признаться честно, когда Амадис уведомил меня о том, что я нужен ему живым, я испытал большое облегчение. До сих пор мне стыдно за это, хотя двести пятьдесят тысяч лет одиночества сполна искупили мои слабости: моя участь была куда плачевнее, я бы сделал что угодно, дабы оказаться на месте моих собратьев.