За милых дам! Весёлые байки, анекдоты, рассказы и повести о женщинах и для женщин

Она смеется, она понимает, что я дурачусь. Я часто дурачусь. Наверное, это нехорошо. Наверное, я произвожу впечатление легкомысленного человека. Конечно, когда человек серьёзен, не улыбается и молчит, он кажется очень умным. Вот, бывает, в компании или на худсовете кто-то один молчит, как сыч, и давит всех своей многозначительностью. А отчего он молчит? Может, оттого, что ему сказать нечего. Дайте, дайте ему слово. И вы увидите, нет, услышите, он повторяет то, что до него уже сказали. Повторяет чужие мысли. Но жутко многозначительно. Я не могу говорить прямо, что дважды два – четыре. Для меня это неинтересно. Тем более что может случиться, что пять. А можно сказать столько, сколько восемь разделить на два, и так далее. А она, Таня, понимает, что я дурачусь.

Она спрашивает:

– А вы меня дома не изнасилуете?

– Нет, – обещаю я, – я к вам вообще не прикоснусь… первые пять минут.

Мы идем по улице Ново-Алексеевской.

– Далеко ли ещё? – спрашивает она.

– Рядом. Вот там, метров через восемьсот, песок начнется, там в прошлом году двоих ограбили. Но по лесу недолго, минут двадцать, не больше. А потом по пустырям, небольшая свалка, и мы дома.

Она смеется, она понимает, что я дурачусь. А навстречу идут соседи, то и дело здороваются со мной, и понятно, что где-то здесь я и живу.

Мы поднимаемся на восьмой этаж, и вот она, наша двухкомнатная. У меня комната – восемь метров, есть ещё соседка Дуся. Ей всё, связанное со мной, интересно. Когда-то Дуся претендовала на меня. Причем настолько активно, что пришлось ей сказать:

– Дуся, у тебя слабое здоровье, и я боюсь, что близкие отношения со мной вредно отразятся на этом самом здоровье. Принеси, пожалуйста, справку от врача.

И что вы думаете, Дуся принесла справку, в которой было написано, что ей можно жить половой жизнью. Пришлось выкручиваться. Я сказал:

– Дуся, тут написано вообще можно, а ты принеси справку, что можно именно со мной.

Поняв беспочвенность своих притязаний, Дуся простила меня, и мы подружились. За небольшую плату она даже готовила мне.

Дуся не очень любит, когда ко мне приходят девушки. А уж эта девушка настолько хороша, что даже Дуся чувствует, что слегка уступает ей в женственности.

Мы сидим в моей восьмиметровой комнате. Я получил её не так давно и очень рад этому. Ведь я иногородний, и даже эту комнатушку получить забесплатно было очень нелегко. Однако помогли люди добрые.

Мы пьём вино.

– Вот уже двадцать минут прошло, – говорит Татьяна, – а вы ко мне все ещё не пристаёте.

И тут я ей выкладываю, что главреж согласна.

Она кидается мне на шею, и мы оба падаем на мой единственный диван. И наконец-то мы можем поцеловаться как следует. А вот тут на самом интересном месте Дуся стучится в дверь и объявляет, что кушать подано.

Я её научил этому «кушать подано», научил на свою шею. Мы не отвечаем, но через пять минут она стучится снова:

– Стынет всё, что кушать подано.

Мы идем есть, так и не дойдя до самого интересного. Когда мы возвращаемся и я снова обнимаю Татьяну, она говорит:

– Давай не будем здесь. – Она так это тихо и жалобно говорит, что перечить ей невозможно.

И поскольку больше здесь, в моей комнате, заняться нечем, я начинаю придумывать, я говорю:

– Актриса должна быть известной. – Татьяна не возражает. – Актриса должна быть популярной, то есть её все должны знать. – Она и здесь не возражает. А что ж тут возражать? Ясно. Должна. Кто ж с этим поспорит. – А сколько людей приходит в театр на спектакль? Будем считать, тысяча. Значит, в месяц твоей красотой и талантом могут любоваться максимум десять тысяч человек. Чтобы тебя узнала страна, должно пройти лет сто. Да и то если предположить, что и с Дальнего Востока все приедут в ваш театр. – Она не спорит. – Значит, тебе надо дать возможность как можно большему числу зрителей лицезреть эту неописуемую красоту. – Она смеётся. – Что сегодня может дать максимальную известность? – задаю я риторический вопрос и сам же на него отвечаю: – Кино или телевидение. Кино отпадает, потому что у меня пока что нет друзей в Голливуде, а наше кино почти не смотрят. Остаётся телевидение. Вот туда мы и направим свои стопы. Согласны ли вы стать знаменитой телеведущей без отрыва от театра?

– Согласна, – отвечает Татьяна.

– Ну что ж, давай сделаем первый шаг по пути славы.

– Какой же этого шаг? – спрашивает Татьяна.

– Выпьем за то, чтобы ты стала знаменитой.

И мы этот первый шаг сделали.

Мы ещё долго шагали в этот вечер по пути к славе. До тех пор, пока не кончилось вино в бутылке. А потом даже присутствие рядом за стеной Дуси не помешало нам сделать то, ради чего мы и пришли ко мне домой.