За милых дам! Весёлые байки, анекдоты, рассказы и повести о женщинах и для женщин

А дальше я развил бурную деятельность. Уже на другой день я поехал к одному своему другу, который занимал высокий пост на телевидении. Мы с ним когда-то учились на Высших сценарных курсах. Потом он в своей республике стал телекомментатором, затем министром телевидения. Когда приезжал в Москву, мы с ним встречались, я даже помогал ему своими связями. Теперь пришла пора и ему помочь мне. Я попросил у него всего десять минут экранного времени для моей подруги. Сказал, что рубрику придумаю сам. Тогда ещё не те времена были, когда минута рекламы стоила пятнадцать тысяч долларов. Тогда она вообще никому, кроме народа, ничего не стоила, и нужны были интересные передачи не по коммерческим ценам. Вот я и предложил рубрику в утреннюю передачу. Время, конечно, не ахти, не прайм-тайм. Однако с утра люди пьют кофе, автоматически смотрят телевизор, скорее всего, подругу мою и заметят. А идея моя была проста, как мычание. Она, моя Татьяна, должна была брать интервью у интересных мужчин. Предположим, Ширвиндт, Державин, Киселёв и так далее. А интервью должны были быть на одну и ту же тему: «Ваше отношение к женщинам». Какие нравятся, какие нет. Что нравится, что не нравится, и в конце какая-нибудь забавная история. И всё. Десять минут. Скажите, какая женщина, увидев такое интервью, переключит телевизор на другую программу?

Это сейчас, что ни включишь, обязательно попадешь на интервью. Одни говорящие головы. Один спрашивает, другой отвечает. Сидя, стоя, лёжа на диване. В комнате, на улице, у памятника, под деревом. И говорят, и говорят. Одни и те же вопросы. Одним и тем же людям. А тогда, в начале 90-х, этим интервью ещё не заполнили телевидение. Вот мы и должны были попасть этой рубрикой в десятку… Понятно, что не передача, а рубрика, впрочем в двухчасовой новостной программе, среди клипов и событий. Однако надежда выиграть была. И название рубрике дали простое, но запоминающееся: «Поговорим о женщинах».

Татьяне я сказал:

– Ты должна с ними так разговаривать, будто влюблена в них с детства. Я тебе даже больше скажу, смотри на него так, будто хочешь его соблазнить. Пусть у телезрителей будет ощущение, что сразу после передачи вы пошли ложиться в постель. И будут говорить про тебя «вот б…», и будут смотреть.

– Но я не хочу, чтобы про меня так думали, – сказала она.

– Тогда не будут смотреть, – сказал я.

Если просто разговор незаинтересованного человека, тогда это неинтересно.

– А что, если… – говорит Танюшка, – а что, если…

Вообще-то я не люблю актерских мыслей, мне кажется, что они всегда чужие.

– Так что «если»?

– А что, если в конце показать их жён. Дать им по одной-две фразы. После того, что наговорили эти красавцы о своих высоких требованиях к женщинам, показать, какие у них жёны.

– Толково, – согласился я. – В этом есть крючок, на который можно ловить.

– Однако, – говорит она, – есть маленькая сложность. Кто из этих красавцев, и так знаменитых, будет терять время на малоизвестную актрису в неизвестной пока передаче? Посуди сам: зачем Ширвиндту при его славе терять время на такую ерунду?

– Во-первых, если он тебя увидит, он не сможет отказаться.

– По телефону меня не видно, – резонно возразила она.

– А во-вторых, сначала пойдём по знакомым, а потом, когда рубрика запомнится, никто уже отказываться не будет. И самое главное, чтобы рубрика шла каждый день и в одно и то же время – в этом залог популярности.

– Старик, – сказал мне мой высокопоставленный друг, – не наглей, раз в день никак не получится. Давай сначала раз в неделю, а там посмотрим.

Ну что ж, спорить не приходится, мы начали с малого.

Через одного знакомого вышли на Киселёва. Татьяна с ним встретилась в баре «Останкино». Я сидел неподалёку за соседним столиком, а она с ним разговаривала. Кандидат он был, на мой взгляд, не очень подходящий для первой передачи. Нет, он, конечно, мужчина интересный, популярный, но плохо то, что телевизионщик находится внутри жанра. Но это было её желание, и я согласился. Выбора особого пока что и не было. Прямо никто из знакомых не отказывал, но вежливо уклонялись. Киселёв так Киселёв.

Я делаю вид, что сосредоточенно что-то пишу. На самом деле я весь внимание. Я слежу на ними вот уже минут двадцать и просто выхожу из себя. Нет, я не думаю, что она заведёт с ним шашни, это было бы слишком, но она с ним так кокетничает, так на него смотрит, что мне становится не по себе. Он отходит к стойке, приносит кофе, коньяк, и они сидят и сидят, он такой заинтересованный, она такая увлечённая.

Вот тут-то до меня стало доходить, в какую ловушку я сам себя затащил. Ведь она теперь будет встречаться с мужчинами, которые интереснее меня, они красивее, популярнее, женщины вешаются им на шею. В чём же мое преимущество? В том, что я ей помогаю, участвую в её судьбе, я её друг, у нас общие дела. Хватит ли этого для удержания её возле себя? Не знаю. Знаю только, что эти сорок минут мне показались вечностью.

Когда они наконец расстались и Татьяна подошла к моему столику, я не смог скрыть своего раздражения. Вернее, смог, кажется, скрыл, но всё же спросил: