За поворотом судьбы

Герцог Рохан прошёл в свой кабинет и, закрыв дверь, установил магическую защиту. Теперь подслушать или подсмотреть, что делается в кабинете не сможет никто. В последнее время ему стало казаться, что его разговоры подслушиваются, хотя неоднократная проверка не выявила в кабинете никаких артефактов. Однако, на всякий случай герцог стал осторожнее и теперь ставил на кабинет защиту, когда там работал или к нему приходили важные посетители.

Что у него в замке могут быть шпионы других ясных лэрдов или кого-то ещё было возможно только теоретически. Так как магическая клятва, которую брали с прислуги и наёмных работников высшего звена, не позволяла нанести вред работодателю. Искать же шпиона в ближайшем окружении было смешно. Всех этих людей и их семьи герцог знал очень давно. Тем не менее, что –то тут было…

На столе звякнул сигнал магпочты и герцог достал из шкатулки послание. В записке была только одна строчка: «Прошу личной встречи. Умберон». Герцог немного подумал и решительно черкнул в ответ на этом же листке: «Приезжайте». Усмехнулся про себя: они оба показали свою склонность к краткой переписке. Ну и правильно. Зачем переливать из пустого в порожнее, когда всё можно сказать в двух словах. И незачем ждать целый месяц, если оба уже знают, что им нужно от встречи.

От Умберона мысли герцога перешли к дочери, которая сейчас как раз находилась в Пустоши. Герцог понимал, что теперь её положение не вызывает опасения, потому что именно лэрд Пустоши заинтересован в её безопасности больше всего. Но сейчас его беспокоило даже не это, а собственное отношение к девушке. Оно было непонятным: двойственным и настороженным, но никак не любящим.

Умом Ирвин понимал, что иномирянка не виновата в том, что попала в тело его дочери. Но смириться с этим не мог. Все годы, пока искал семью он мечтал, как вновь прижмёт маленькую Ленти к груди. Как звонко рассмеётся девчушка и её локоны опять защекочут его нос и губы.

А, оказалось, что и Ленти уже выросла: девятнадцать лет – взрослая барышня. Не подхватишь, не закружишь и не подкинешь вверх. Почти невеста.

Да ещё и душа сменилась. По сути, это уже совсем не Ленти, а чужой человек. И как быть?!

Герцог вздохнул: трудно принять решение для себя. Принимать или не принимать эту Ленти? Вернее, принимать её надо обязательно. Но принимать ли её, как родную дочь? Это вопрос. Как не хватает ему сейчас его звёздочки. Его улыбчивой Лани. Жены. Гейлании.

Герцог закрыл кабинет и быстрым шагом направился вниз. Там находилась лаборатория, где знахарка варила свои зелья. Именно Делия ему сейчас была нужна для разговора о дочери. Он должен был принять решение, как к ней относиться. И Делия ему в этом поможет лучше всего.

За тот месяц, что женщина лечила его, герцог привык разговаривать с ней во время процедур. Его смешила её нарочитая грубоватость, хотя он прекрасно видел, что она аристократна и из древних, но если женщина хочет этот факт скрыть, то это её дело. Удивляли резкие высказывания об известных тессах, часто правдивые и, чувствовалось, что личные. Вызывали уважения профессиональные навыки, особенно навыки, потому что, благодаря им, герцог в буквальном смысле встал на ноги. Поэтому герцог не видел ничего особенного в том, чтобы посоветоваться и обсудить всё с Делией.

Дверь лаборатории была приоткрыта. Ирвин распахнул её и вошёл внутрь. Знахарка методично перетирала что-то в ступке и даже не оглянулась на него.

– Делия, – обратился к ней герцог, – оставь свои плошки. Надо поговорить.

– Слушаю, ясный лэрд, – выпрямилась старуха.

– Я тебе ещё не говорил, но Георг нашёл Валентиниду. Она в Пустоши у местного герцога. Он прислал нам условия договора. А Ленти оставил заложницей. Однако, думаю, относятся там к ней предупредительно. Ведь это в его интересах.

Делия хмыкнула и насмешливо взглянула на лэрда.

– Нида не любит никакого давления на себя. Если её будут ограничивать и запрещать, она найдёт способ сбежать.

– Вряд ли у неё получится уйти из-под Занавеса. Границу с той стороны может открыть только очень сильный маг.

Знахарка пожала плечами и вопросительно посмотрела на герцога, мол, дело-то в чём? Не спрашивая разрешения у герцога и не ожидая его, она села на стул и мотнула головой в сторону плетёного кресла у окна: «Садитесь, лэрд». Ирвин хмыкнул, но говорить ничего не стал, просто занял предложенное место.

– Делия, я не знаю, как вести себя с дочерью. Мы ещё не виделись, но моя душа не принимает тот факт, что в теле нашей Ленти живёт взрослая женщина. Георг говорил, что ей тридцать пять лет. И она уже была замужем. Я не знаю, как к ней относиться, – герцог потёр подбородок и беспомощно взглянул на знахарку.

Та молчала, внимательно разглядывая мужчину. И тоже, видимо, принимая какое-то решение.