За правое дело

Денис отскочил в сторону, пропустил мимо себя телегу, шедших за ней в белых халатах людей. Из-под наброшенного на повозку брезента торчали голые желтые ноги. Бедная, добрая Марфа, неужели и ее так же, под брезентом? А вот Верочка спаслась. «Знаешь, Денис, у меня все время какое-то злое предчувствие, со мной непременно должно случиться что-то ужасное». А случилось не с ней, а с Марфой. И вдруг поймал себя на мысли: Марфа больна, может быть, умирает, а он все о Верочке…

Денис обернулся, с тоской посмотрел на удалявшуюся телегу. И вдруг бросился догонять ее.

— А где та больница, дяденька? Куда с холерой возят…

Человек в халате сурово посмотрел на Дениса.

— А тебе зачем, парень?

— Тетку мою туда свезли. Еще вчера свезли…

— Ясно. Только неча тебе ее искать, не допустят. Гляди, самого тебя не свезли чтобы. Но, трогай! Ишь уши развесила! — крикнул он на прислушавшуюся к ним дохлую лошаденку.

— Постойте, дяденька! — снова догнал телегу Денис, вцепился в шедшего за ней санитара.

— Чего еще?

— Где та больница, дяденька? Мне ее очень, очень надо, дяденька!

— Вот прилип! Не пустят тебя туда, зачем тебе знать? Не пустят!

— Все равно скажите. Я прошу…

— Да ты что, белены объелся? Или мамка тебя такого родила? Гляди, пристал как, — обратился он к двум другим санитарам, равнодушно оглядывавшим Дениса.

— Скажите, дяденька!

— Тьфу! Ладно, шагай за нами.

И телега дернулась, стоная и сотрясаясь, покатилась дальше.

— Так вот оно как было-то, — заговорил после некоторого молчания санитар, обращаясь к шедшему рядом с ним возчику. — Сидор-то Иваныч — умница был человек! — отступиться не пожелал и, стало быть, опять до начальства. «Ежели, говорит, я холеры от катара не распознал и всю вашу эпидстанцию в сумление ввел и облыжную тревогу устроил, то не место мне в больнице врачом сидеть, а пошлите меня в санитары. А токмо, говорит, мертвяка того…» Мертвяка, понял! Вот ведь как наперед все видел! А ведь больной-то еще в своем уме был, когда его из нашей больницы в тифозную забирали… «Так вы, говорит, того мертвяка мне покажьте, чтобы я мог свою ошибку признать или, обратно, всех вас в бездействии обличить, потому как с холерой не шутят». Во как!

Санитар умолк, подозрительно оглянулся на приблизившегося к нему Дениса и уже тише продолжил:

— И что думаешь? Заместо того чтобы Сидору Иванычу спасибо сказать, что об холере в свое время предупредил, народ от заразы уберечь думал, они же его в бездействии обличили, перед людьми всяко высрамили, еще и под суд отдать порешили, да, спасибочко, чека во всем энтом деле разобралось и всю энту контру беляцкую из лечебного управления и эпидстанции по шапке! А холера-то — вот она… Сколь время упущено из-за сволочей тех, сколь народу уложено…

У больничных ворот телега остановилась. Подошли еще люди в халатах. Подошедшие откинули грязное брезентовое покрывало с покойников, и глазам Дениса открылась ужасающая картина: на соломе, вытянувшись во весь рост, лежали два полуобнаженных трупа двух высохших до костей женщин, старой, молодой, а между ними еще один маленький детский трупик с огромными запавшими глазницами, с обтянутыми восковой кожей скулами и полуоткрытым беззубым ртом. Денис не слышал, о чем разговаривали между собой люди в халатах. Не в силах отвести глаз от страшного зрелища, от скрюченных, вероятно, в предсмертных судорогах ручонок и пальцев ребенка, он стоял возле телеги и не замечал ни выпавшего из рук картуза, ни того, что сам же топчет его ногами.

И вдруг чуть не вскрикнул от неожиданности и охватившего его всего страха: покойница, та, что моложе, слабо шевельнула синими спекшимися губами и, приоткрыв веки, уставилась на Дениса холодными бессмысленными глазами. Денис попятился от телеги, натолкнулся на еще одну подоспевшую телегу и бросился со всех ног от больницы.

3

Однако спустя неделю Денис снова явился к синему домику в надежде что-либо узнать о Марфе, а может, и Верочке: не могла же она не навестить старую женщину, сделавшую ей столько добра, спасшую ее от верной голодной смерти.

На этот раз хозяин встретил Дениса приветливо и даже пригласил в дом.

— Померла твоя тетка Марфа, милок, — сразу же заговорил он, едва они с Денисом вошли в хозяйскую комнату, такую же небольшую и мрачную, как у Марфы. — Третьего дни представилась, царство ей небесное. Отмучилась, значит.

Денис сглотнул подкатившийся к горлу комок и только кивнул головой.

— Вот вещицы ее осталися, так мы их на замок заперли… Все как было, так оно в сохранности и есть. А куда теперь их, кому сдать — не ведаем. Ты-то, милок, кто ей будешь?

— Никто.

— А девчонке ейной?

— Тоже никто, — невольно опустив голову перед строгим испытующим взглядом хозяина, тихо сказал Денис. И понял: значит, Верочка у Марфы не была и ничего о ее смерти не знает.

— Так, так, — неопределенно произнес хозяин и как-то подозрительно посмотрел на Дениса. — Знакомый, стал быть?

— Да, знакомый.