За пределами эмпатии. Терапия контакта-в-отношениях

Психологическое здоровье и целостность, как мы уже говорили, основаны на контакте: внутреннем контакте с полным доступом к чувствам, мыслям, потребностям, желаниям и ожиданиям и внешнем контакте, когда полностью осознается окружающая среда. Новорожденные имеют естественную способность к такому контакту (хотя она и ограничена), но из-за неизбежных нарушений в отношениях, которые являются естественным следствием жизни в несовершенном мире, мы часто учимся притуплять, искажать или отсекать некоторые аспекты осознания. «Решение» перестать осознавать, не знать о чем-то в себе или другом обычно принимается бессознательно и медленно в течение какого-то времени посредством многочисленных небольших приспособлений и выборов, которые в данный момент кажутся желательными или даже необходимыми для нашего выживания. Результатом является фрагментированное существование, при котором мы не способны понять, чего мы хотим, не можем использовать наши ресурсы в полной мере или действовать спонтанно и творчески в наших взаимодействиях с другими.

Интегративная психотерапия предлагает детальный план по остановке этого процесса фрагментации. Модель «замочной скважины» показывает, как исследование, настроенность и вовлеченность влияют на разных уровнях прерывания контакта, приглашая клиента исцелить искажения и восстановить контакт с собой, с терапевтом и с другими людьми в его или ее жизни. Часто это подразумевает возвращение в воображении к отношениям, в которых паттерн искажения контакта был сформирован впервые, признавая (как на аффективном, так и на когнитивном уровне) существование этого паттерна и его последствий для жизни в настоящем, а также проживая на опыте возможность действовать по-другому. Как только удается разрушить паттерн в контексте прежних, формирующих отношений, клиент может также освободиться от него в его взрослой жизни.

В нижеприведенном транскрипте Грета - это женщина 55 лет, которая пережила в детстве пассивное и активное насилие. Ее отец оставил семью, когда она была совсем маленькой, и ее мать одна изо всех сил пыталась свести концы с концами. Из-за чрезмерной занятости и усталости матери и отсутствия отца Грета была лишена тех поддерживающих и чутких отношений, которые необходимы ребенку. Чтобы справиться с этим, Грета научилась быть стойкой: она не позволяла себе осознавать, насколько сильной была ее боль, насколько нуждающейся и разгневанной она себя чувствовала, и не позволяла себе знать даже о своих желаниях. Ее отношения с другими становились все более поверхностными и несчастливыми, и ее неудовлетворенность в конечном итоге начала выражаться в симптомах тревоги и паники. Именно эти симптомы и привели ее в терапию.

Грета: Я хотела поговорить о моем... что часто бываю испугана с тех пор, как я начала терапию. Я чувствую это намного сильнее по сравнению с тем временем, когда я была моложе.

Терапевт: Хорошо.

Здесь видны признание и нормализация симптома. С самого начала терапевт определяет, что внутренний контакт - это хорошо, а не плохо. Эта первая интервенция также служит тому, чтобы привлечь внимание Греты, возвращая ее в контакт с терапевтом, а не поощряя уход в монолог. Когда это достигнуто, следующие несколько транзакций направлены на изучение феноменологии того, что происходит (и происходило до настоящего момента) с точки зрения Греты, а также помогают узнать больше о том, как она искажает или прерывает (или делает и то и другое) контакт с собой и с другими - первый уровень в схеме «замочной скважины».

Грета: Это хорошо? Но я пугаюсь так часто, и, знаете, два дня назад в самолете я была просто в панике. Мне пришлось выйти, чтобы пересесть в другой самолет.

Терапевт: О!

Грета: И вот я думаю, что в этом случае, пересев в другой самолет, я получила контроль над поврежденной машиной.

Терапевт: Поврежденной?

Грета: Ну, дважды им пришлось что-то чинить, а на следующий день он по-прежнему не работал. Было что-то не в порядке с двигателем. Мы начали движение по взлетной полосе, потом развернулись и приехали обратно, и я запаниковала. Я не хотела находиться над океаном в течение восьми часов, не зная, что будет дальше.

Терапевт: Звучит как здравая мысль.