За пределами эмпатии. Терапия контакта-в-отношениях

Как мы уже отмечали, терапия с интроецированным другим оказывает влияние по крайней мере в двух направлениях. Наиболее очевидно, что она может вызывать изменения в самой интроекции таким образом, что внутрипсихические ограничения и требования видоизменяются. И, что не менее важно, она предоставляет клиенту возможность наблюдать за этими изменениями. В случае Лорейн это было почти как если бы ее мать действительно получила терапию, действительно смогла установить контакт с заботливым терапевтом. Представьте, как это было бы для Лорейн в детстве - почувствовать, что ее мать смягчается и открывается по мере того, как ее потребности в отношениях ценят и как на них отвечают в терапии, и она больше не использует Лорейн как спасителя и козла отпущения, - тогда вы сможете оценить интенсивность таких процессов.

Есть несколько элементов, которые необходимо учитывать, чтобы терапия с интроецированным другим была успешной. Во-первых, клиент должен ощущать крепкий терапевтический альянс с терапевтом. Наблюдая за исполненным понимания, эмпатическим взаимодействием между терапевтом и интроекцией, клиент может чувствовать себя оставленным, как если бы терапевт в каком-то смысле «принимал сторону» интроекции и был против клиента. Заключение первоначального контракта (в работе с Лорейн это было четкое понимание, что терапевт будет говорить с Элис, чтобы помочь Лорейн) помогает снизить этот риск, но такой контракт возможен на протяжении всей работы только в контексте крепких изначальных терапевтических отношений.

Во-вторых, терапевт должен уметь отодвинуть на время свое знание о «реальности» и позволить клиенту по-настоящему стать другим. Способность терапевта отвечать этому другому с полным контактом и искренностью дает клиенту возможность, в свою очередь, полностью вжиться в персону интроекта. Без такого временного отхода от «реальности», сознательного выбора верить в невозможное терапия с интроецированным другим будет просто театральной игрой; она, возможно, приведет к каким-то интеллектуальным инсайтам, но не сможет оказать глубокого внутрипсихического и поведенческого влияния, которое мы наблюдали в работе с Лорейн.

В-третьих, у клиента должна быть возможность ответить интроецированному другому, после того как этот другой завершил свою работу. Последнее слово всегда за клиентом. Несоблюдение этой рекомендации может серьезно нарушить отношения между клиентом и терапевтом; это может также ослабить, а не укрепить чувство Я клиента как существующего отдельно от интроекта.

И наконец, терапевт должен помнить о преданности ребенка тому, кто о нем заботится. Эта детская преданность является фундаментальной частью того, как человек воспринимает интроецированного другого, независимо от того, в каком хронологическом возрасте возник этот интроект. Какими бы требовательными, отвергающими или жестокими ни были опекуны, дети все равно в них нуждаются. Даже если у клиента амбивалентное отношение к человеку, который был интроецирован, слишком жесткая конфронтация интроекта или любое проявление неуважения, скорее всего, вызовет сопротивление, оборонительную позицию и возвращение к прежнему саморазрушающему паттерну.

В конце успешной работы с интроецированным другим клиент может испытывать смешанные чувства: облегчение и свободу, и в то же время глубокую грусть и сострадание к переживанию другого. Похоже, именно так реагировала Лорейн. С другими клиентами эффект работы может не быть выражен вслух и может ожидать своего проявления, пока клиент берет время, чтобы поразмыслить и полностью интегрировать изменения, имевшие место. Однако, независимо от первой реакции, опыт, полученный в результате работы, не может быть отменен; инсайты невозможно забыть. Терапия, которая порождает сдвиг в психологической системе интроецированного другого, реальна. Часто это лучшее, что может быть после путешествия назад во времени, - предложение терапии реальному человеку, который является прототипом интроекции.

Где-то через два года после того, как Лорейн проделала работу, описанную в этих главах, она написала нам письмо с рассказом о своем опыте. Здесь мы частично приводим то, что она сообщила:

Для меня было очень важно, что мой терапевт отнесся к «ней» [Элис] с добротой и уважением. Чувствуя это, я смогла отдаться переживанию. Меня поразила сила печали и гнева, которые изливались из меня, даже несмотря на то, что, когда это происходило, я знала, что это было не «мое».