За пределами эмпатии. Терапия контакта-в-отношениях

Клейтон: Все эти открытки, открытки на День Рождения и рождественские открытки, которые она посылала... «Надеюсь, Бог даст тебе то, чего ты желаешь...» Это происходит, мама. И я думаю, ее делает счастливой то, что я начинаю узнавать что-то, чему она меня не учила. Что быть живым хорошо! (тихо плачет)

Глава 5. Потребности в отношениях

Наше обсуждение вовлеченности терапевта неизбежно привело нас к «промежуточному», - сфере, не принадлежащей исключительно ни терапевту, ни клиенту. Вовлеченность является частью отношений и, таким образом, касается обоих участников. Однако, сказав это, мы возвращаемся к основополагающему принципу психотерапии - этическому принципу, который превосходит все остальное: все в отношениях и в том, что происходит в процессе их развития, должно быть направлено на благо клиента. Несмотря на то, что наша терапевтическая вовлеченность связана с нашими собственными подлинными чувствами и реакциями, и даже несмотря на то, что она является «промежуточным» процессом, она тем не менее фокусируется на благополучии клиента.

Здесь присутствует очевидный парадокс. Вовлеченность терапевта должна быть подлинной и спонтанной; она гораздо больше основывается на отношении и аффекте, чем на технике (Yontef, 1993). Тем не менее, как мы уже видели в главе 4 и увидим снова на последующих страницах, мы можем отточить и направить нашу вовлеченность и можем научиться использовать ее все более терапевтическими способами. Но как это возможно? Как можно «подготовить» реакцию и при этом сохранить ее подлинность? Не делает ли «руководство» вовлеченностью ее чем-то менее спонтанным?

Решение парадокса можно найти в фундаментальном понятии терапевтического намерения. Когда я нахожусь с клиентом, мое намерение, внимание и интерес сосредоточены на росте и благополучии клиента. Я сделал выбор быть во взаимоотношениях именно таким образом и для этой цели. Моя терапевтическая вовлеченность всегда возникает из контекста, ориентированного на клиента (Jordan, 1989). Вода в потоке свободна течь каскадом через бревна, вихрем кружиться вокруг валуна или задерживаться в водовороте, но она остается в русле ручья; так же и моя вовлеченность может быть свободной и спонтанной в русле терапевтического намерения.

Вовлеченность касается терапевта: того, что он чувствует, думает и как реагирует на клиента. Она также касается клиента: того, насколько он понимает, что терапевт отдается взаимоотношениям и подвергается влиянию того, что в них происходит. Речь идет о взаимодействии между двумя людьми, о танце межличностного контакта (Sullivan, 1953) и об ощущении потребностей в отношениях и их удовлетворении. Фактически, это последнее понятие - ощущаемые потребности, и их удовлетворение - является настолько важной концепцией, центральной для терапии контакта-в-отношениях, что ему посвящена целая отдельная глава.

Типы потребностей, которые могут быть удовлетворены за счет отношений, являются, конечно, особыми видами потребностей (Erskine, 1998). Они отличаются от потребностей выживания и физической безопасности, которые Авраам Маслоу (1970) поставил в основу своей иерархии потребностей человека. Это потребности, которые вырастают из человеческого взаимодействия и, в свою очередь, питают и поддерживают это взаимодействие. Они показывают, что мне нужно и чего я хочу от вас, когда нахожусь с вами во взаимоотношениях.

Все люди испытывают эти потребности в отношениях - можно даже сказать, что они определяют взаимоотношения. Разумеется, при их отсутствии никакие отношения невозможны: если ни мне от вас, ни вам от меня ничего не нужно, тогда мы просто не будем создавать взаимоотношения. Потребности в отношениях - это не только потребности детства или потребности, испытываемые взрослыми, у которых был недостаток отношений, когда они были детьми. Они являются компонентами отношений, которые каждый день присутствуют в жизни человека. Чаще всего они находятся вне осознания, но они выходят в осознание, если им не уделяется внимание: они становятся более интенсивными, более острыми, и переживаются как своего рода пустота, тоска или мучительное одиночество. Если недостаток отношений продолжается, человек может почувствовать фрустрацию, агрессию или гнев. Дальнейшее нарушение отношений может привести к потере энергии и надежды, и может усилить сценарные убеждения, такие как «Я один» или «Все бессмысленно». Эти сценарные убеждения формируют когнитивную защиту от полного осознания боли неудовлетворенных потребностей (Erskine, 1980/1997).