За пределами эмпатии. Терапия контакта-в-отношениях

Как уже упоминалось ранее, Маслоу (1970) полагал, что потребности в выживании и безопасности являются основными, первичными, и обычно должны быть удовлетворены до того, как человек сможет испытать любые другие виды потребностей и ответить на них. Мы находим отголосок этого в отношенческой потребности в безопасности. В отношениях тоже необходимо выжить и быть в безопасности. Важно знать, что отношения - это место, где мы можем быть тем, кем мы на самом деле являемся, где мы можем показать себя полностью, не опасаясь потерять уважение и любовь к нам другого человека. Контакт сопряжен с риском. Позволить себе быть открытым, осознавать все свои чувства, мысли и воспоминания, и разделить эту открытость с другим человеком означает отказ от защиты и уязвимость к любой возможной реакции другого человека. Первые осторожные шаги к отношениям обычно включают в себя проверку того, будет ли эта уязвимость уважаться и будет ли с другим человеком по-настоящему безопасно.

Если отношенческая потребность в безопасности присутствует в обычных социальных отношениях, то насколько важнее она должна быть в терапевтических условиях (Fromm & Smith, 1989)! В терапии клиенту специально предлагается стать уязвимым, все больше и больше открываться самому себе и терапевту, осознавать свои мысли и чувства, желания и воспоминания, которые были спрятаны годами, и делиться ими. С каждым новым осознанием и с каждым восстановлением отчужденного или подавленного переживания потребность в безопасности в отношениях испытывается с новой силой.

Для безопасности требуется больше словесных заверений от терапевта. Это внутренне основанный опыт признания и защиты чьей-либо уязвимости. И это признание и защита в первую очередь обусловлены ощущением того, что терапевт понимает, принимает и рассматривает как что-то человеческое и естественное все, что мы переживаем. Это также отсутствие отторжения или насмешек. Оно вырастает из повторяющегося опыта совместного открытия нового кусочка Я и обнаружения того, что отношения все еще существуют, все еще надежны, все еще безопасны.

Многие, возможно большинство клиентов, опасаются, что их внутренний опыт будет неприемлем для других. Они фантазируют, что их терапевт отреагирует на них шоком, отвращением или порицанием. Они могут опасаться, что терапевт будет поражен интенсивностью их чувств и оттолкнет их, потому что «это уже слишком», или будет смеяться над ними, потому что они странные или глупые. Они гиперчувствительны к любой невербальной реакции терапевта, которая может поддерживать эти фантазии. Только истинное присутствие терапевта и спонтанное и последовательное выражение его отношения, понимания и принятия могут преодолеть такие фантазии (Rogers, 1951). Послушайте Мелинду, которая боится, что ее желания являются неприемлемыми:

Мелинда: Значит, вы не думаете, что это ужасно? Вы не думаете, что я уже очень много раз просила вас об этом, что уже хватит? Вы не думаете: «Ну, Мелинда, я много раз слышала эту историю, почему мне нужно слушать ее снова?»

Терапевт: Это ваша фантазия. Вы говорите мне то, о чем вы думаете.

Мелинда: (идузд) Да... Я скажу: «Ну и дела, я делаю это снова...» А вы даже не скажете мне: «Я уже слышала это, Мелинда». Вы никогда не скажете этого...

Терапевт: Тогда почему вы фантазируете об этом прямо сейчас? Прямо сейчас, когда я согласилась на то, о чем вы меня просили, эта фантазия имеет важную функцию.

Мелинда: Какая-то защита. Странная защита... может быть, на случай, если вы смутите меня из-за желания рассказать мою историю. Или нет; может быть, это... Я просто очень смущена тем, о чем вы сказали, что это естественная потребность и желание.

В последних двух утверждениях фокус в отношениях сместился так, чтобы включить в себя признание ценности, вторую из потребностей в отношениях, о которых мы будем говорить. Давайте пока отложим это и вернемся к безопасности.