За степным фронтиром. История российско-китайской границы

Во время Культурной революции и советско-китайского раскола Москва организовала последнюю кампанию по репатриации, в ходе которой члены русской диаспоры Трехречья были переселены за реку на советский берег Аргуни. Большинство репатриантов пережили это не как возвращение, а как начало новой жизни в чужой стране, в которой они никогда до этого не бывали. Иван Мефодьевич Соколов, например, эмигрировал со своей женой и восемью детьми в 1970 году. Он родился в 1927 году в Трехречье в деревне Верх-Урга, куда его родители бежали во время Гражданской войны. На китайской стороне у них была ферма крупного рогатого скота. После переезда в советский Абагайтуй – бывшую казацкую станицу, расположенную вверх по течению недалеко от Забайкальска, Иван Мефодьевич Соколов был трудоустроен в местный совхоз кормить государственный скот. Его семья была одной из последних на Аргуни знакомой с обеими культурами, хорошо владевшей обоими языками и привычной к традиционным формам земледелия[724].

Ил. 23. Вид на Абагайтуй на фоне города Маньчжурия, расположенного за рекой Аргунью, 2009 год. Основанная как казацкая станица на русском берегу реки в XVIII веке, она превратилась в обычную советскую деревню с животноводческим совхозом (фотография автора)

Дореволюционный образ жизни сельской русской диаспоры был не единственной мишенью для коммунистических властей Пекина. Сначала, после советской военной кампании против Японии в августе 1945 года, граница на некоторое время вновь оказалась проницаемой. Многие кочевники во Внутренней и Внешней Монголии надеялись на объединение двух разделенных территорий в одну страну. Москва вновь заинтересовалась Хулун-Буиром, как это уже происходило в 1910-х и 1920-х годах, когда российские и советские власти, приобретя новые земли, поддерживали сепаратистские настроения коренных народов. Новая, поддержанная Москвой автономная территория была создана 1 октября 1945 года. Управление ею в значительной степени было построено по образцу администрации Маньчжоу-го в провинции Северный Синъань. Хорлогийн Чойбалсан, глава Монгольской Народной Республики, выразил надежду на слияние Хулун-Буира, северо-восточной окраины Внутренней Монголии и других китайских монгольских территорий с Монгольской Народной Республикой. Народное автономное правительство Восточной Монголии было создано в январе 1946 года под единым прокоммунистическим руководством. Многие монголы Хулун-Буира в последующие годы нашли убежище в Монгольской Народной Республике. Однако советский подход к коренным народам пограничья вновь оказался слишком оппортунистским. В мае 1946 года, когда Коммунистическая партия Китая закрепилась в Маньчжурии, Сталин прекратил поддерживать сепаратизм коренных народов Хулун-Буира и других китайских пограничных земель. Эта территория была передана китайским коммунистам[725].

Ил. 24. Русский казак Трехречья Иван Мефодьевич Соколов за кухонным столом в Абагайтуе, 2009 год. Он родился в эмигрантской семье русских казаков в Трехречье в 1927 году, вся его семья репатриировалась в 1970 году в Советский Союз – страну, в которой он никогда прежде не бывал (фотография автора)

Автохтонные народы Хулун-Буира, как и других частей Автономного района Внутренней Монголии, после 1949 года стали предметом насильственной реорганизации китайским коммунистическим режимом[726]. Межэтнические отношения, особенно отношения между ханьскими китайцами и коренными кочевыми народами, были далеко не гармоничными. Этнические меньшинства были интегрированы в новое китайское государство в ходе массовой китаизации и разделения с тесно связанным прежде населением приграничных территорий по другую сторону Аргуни[727].

Новые хозяева ограничили религиозные свободы и отобрали все особые привилегии, имевшиеся у знати и лам. В ходе кампании по борьбе с «контрреволюционерами» в 1951 году половина из двадцати двух храмов была подвергнута жестоким атакам, хотя буддизм и не был полностью искоренен, а некоторые монастыри остались нетронутыми. Монахов Ганьчжурского монастыря, где до середины ХX века проводилась крупнейшая ежегодная ярмарка, в попытке их секуляризации организовали в бригады. Однако они продолжили проживать при храме, читать священные книги и молиться. Монастырь был разрушен, а монахи сильно пострадали во время Культурной революции. Практика ламаизма к этому времени была почти уничтожена[728].