За степным фронтиром. История российско-китайской границы

Период после 1949 года может также быть описан как революционный с точки зрения переустройства землевладения и форм сельского хозяйства. В первые годы коммунистического правления была объявлена земельная реформа и проведено комплексное перераспределение собственности крупных скотоводов в пользу «бедных». Маоистские руководители для улучшения сельскохозяйственного производства во время Большого скачка в 1958–1960 годах «рационализировали» хулун-буирское скотоводство посредством введения народных коммун. Китайская государственная пресса трубила, что автохтонное население Хулун-Буира «перескочило несколько стадий общественного развития», однако цена этого прогресса была высока. Несовершенное планирование привело к частичной потере поголовья скота. В то же самое время площадь сельхозугодий увеличилась более чем в два раза, однако вновь резко сократилась после 1961 года. Большая часть животноводства оказалась в руках государства, а от традиционной экономики скотоводов периода до 1949 года осталось совсем немногое[729].

***

Самая длинная на тот момент сухопутная граница после войны на короткое время стала местом организованной дружбы, но затем надолго вернулась к роли разделительной линии. Если обратиться только к первому послевоенному десятилетию, что мы и делали большую часть этой главы, период союзничества, кажется, привел к росту межграничных контактов, особенно в сфере пассажирских и грузовых перевозок. Железная дорога, однако, функционировала как узкий коридор, почти не влиявший на окружающие его районы. Пассажиры поездов обычно ездили на большие расстояния между Шанхаем и Варшавой или Пхеньяном и Ленинградом, только ненадолго останавливаясь на границе для смены вагонов. Соответственно, железная дорога обеспечивала международный поток людей и товаров, тогда как местные и неформальные формы приграничной торговли не получили новой жизни.

Официальные ритуалы дружбы на обеих пограничных станциях, восторженно описанные в прессе пустыми фразами, не сблизили население двух берегов Аргуни. Когда местные жители с другого берега и приезжали, эти поездки были заранее официально организованы и тщательно расписаны государственными органами. Таким образом, контакты между жителями приграничья больше не были спонтанными – они ритуализовались. Официальная демонстрация дружбы подтверждала и усиливала различия между двумя народами, а не уменьшала их.

Формализованные межграничные связи объяснялись и демографическими изменениями, которые произошли на обеих сторонах Аргуни. Советская территория у международной границы была этнически гомогенизирована в 1930-х годах, а на китайском приграничье этот процесс произошел двумя десятилетиями позже. Москва способствовала этому – оба правительства сотрудничали в деле «репатриации» русских эмигрантов. Вместе с изгнанием русских из деревень Трехречья и города Маньчжурия китайское правительство начало ограничивать традиционные сферы жизнедеятельности кочевых скотоводов Хулун-Буира – настоящих жителей пограничья. Таким образом, посредством насильственной деномадизации, ограничения религиозных практик и запрета представителям российской диаспоры пользоваться русским языком Пекин атаковал последние символы пограничного единства и подавил еще теплящуюся тогда пограничную культуру.

Благодаря наплыву населения из глубины страны в обоих государствах возник новый вид пограничья, постепенно заменив коренных и квазикоренных жителей. Ханьские китайцы переселились на восточный берег Аргуни в результате похожих на сталинские политических кампаний. Иммиграционные стратегии на советском пограничье были менее жестокими в послевоенные десятилетия. Советские власти пытались привлечь новоселов, в основном используя экономические стимулы, и, судя по цифрам, не так преуспели в этом деле, как китайцы. Большинство колонистов были безразличны к традиционному пограничью, так как не имели опыта пересечения границы и не были знакомы с культурой и языком их нового окружения. Эти новые поселенцы уже не оспаривали установленный государством режим, а принимали его и следовали контурам политической границы.

Глава 7 НЕЗРИМЫЙ ВРАГ ЗА ЗАМЕРЗШЕЙ РЕКОЙ

В 1950-х годах над всей советско-китайской границей витала тема дружбы. Вскоре, однако, граница вновь превратилась в арену конфликта, на этот раз между двумя коммунистическими гигантами. Быстрое разрушение их союза, которое завершилось жесткими пограничными столкновениями на Уссури в марте 1969 года, изменило не только риторику, но и реальность повседневной жизни в пограничье. Жители Аргуни были разделены и изолированы сильнее, чем даже в неспокойные годы существования Маньчжоу-го. Только с середины 1980-х годов слабые признаки примирения обнадежили людей.