За степным фронтиром. История российско-китайской границы

Китайские и советские показатели пограничных нарушений значительно различаются. Оба источника ненадежны, так как данные эти невозможно проверить, сложно также реконструировать содержание различных категорий нарушений и методологию сбора информации. Согласно советским источникам, число незаконных пересечений границы из Китая в Советский Союз на забайкальско-хулун-буирском участке увеличилось в годы, последовавшие за сражениями 1969 года. Советские власти арестовывали сотни нарушителей. Только за 1973 год было зарегистрировано 315 нарушений на территории, за которую отвечала Даурская дивизия. Почти половину нарушителей составили граждане Китая, хотя эти цифры значительно превосходят китайские данные. Новые механизмы контроля, безусловно, облегчили выявление нарушителей границы. 13 июня 1972 года под Забайкальском, например, советские пограничники задержали Пань Сюэбо. Его аресту предшествовала крупномасштабная поисковая операция, начавшаяся после того, как сработала сигнальная система, а на контрольной полосе были обнаружены следы[752].

Нарушители пограничных режимов наказывались на обеих сторонах, к ним применялись «воспитательные меры» или более суровые уголовные наказания[753]. Однако не каждый нарушитель сталкивался с законными последствиями. Китайские власти в тот же день или не позднее недели депортировали пьяных или психически нездоровых нарушителей границы, которые по ошибке проникали на китайскую территорию. Когда 20 июня 1966 года китайские пограничники, например, заметили у железной дороги между станциями Маньчжурия и Забайкальск Владимира Ивановича Сорокина, страдавшего психическим расстройством, они не упрятали его за решетку, а спустя одиннадцать дней отправили в Советский Союз. Однако подозреваемых в умышленном пересечении границы в поисках убежища в Китае задерживали и на месяцы, и на годы. Группа из пяти монгольских солдат столкнулась с особенно суровым наказанием, когда их охотничья вылазка завершилась 29 декабря 1972 года на китайской территории на необозначенном забором участке китайско-монгольской границы. Источники умалчивают, пересекли ли они границу умышленно. Только по прошествии шести с половиной лет, проведенных в заключении, им было позволено вернуться на родину[754].

Отдельные нарушения границы были не единственной проблемой, дестабилизировавшей ее. Спровоцированные государством инциденты, в основе которых лежали территориальные разногласия, еще больше расшатывали перемирие на границе. Взаимные советские и китайские обвинения прочитываются как бесконечное, поддерживающееся пропагандой перетягивание каната, напоминающее ситуацию периода Маньчжоу-го. Китайские источники свидетельствуют о не менее чем 198 случаях нарушений вдоль хулун-буирского участка международной границы с Советским Союзом в период между 1959 и 1965 годами. Эти, как считалось, советские провокации включали безосновательные задержания, использование огнестрельного оружия, воровство, нарушение воздушного пространства, незаконное патрулирование китайской территории и передвижение камней, демаркирующих границу. В 1960 году, как утверждалось, Советский Союз возвел пятикилометровое металлическое ограждение на склоне холма, захватив, таким образом, три квадратных километра территории, которую китайцы считали своей. Вновь вспыхнули старые территориальные разногласия. Советский Союз также обвиняли в том, что он посредством громкоговорителей и секретных агентов призывал этнические меньшинства Хулун-Буира выступить против ханьских китайцев[755]. Обвинения со стороны Советского Союза следовали по такому же сценарию[756].

Каждая сторона имела собственное мнение по поводу этих инцидентов. Для начальника политического отдела Забайкальского пограничного округа Ивана Андреевича Скотникова не существовало сомнений в том, кто сторона-виновница. Китайские провокации он считал частью «антисоветской стратегии маоистов», которая проявлялась в организации массовых беспорядков на границе, истеричных «спектаклей» и хулиганских выходок. Действия эти, по его мнению, имели целью «вызвать нас на такие ответные действия, которые можно было бы представить как вооруженное нападение на мирных китайских граждан». Ложные обвинения против Советского Союза, таким образом, относились к репертуару китайской «психологической войны», как он утверждал: