За степным фронтиром. История российско-китайской границы

Несмотря на тотальный контроль на внешних и внутренних границах, лазейки еще обнаруживались. Дружинники постоянно обходили железнодорожную станцию в Забайкальске, но служащие железной дороги регулярно нарушали пограничный режим, скрывая неизвестных людей или не регистрируя их должным образом; постояльцы также могли заехать в станционную гостиницу, не предъявляя необходимых документов[767]. Однако, как уже было сказано, в связи с участием гражданского населения в защите пограничной зоны, во многих районах Забайкалья незаконный переход в Китай и другие нарушения пограничного режима значительно сократились после 1969 года[768].

Шефские отношения между отрядами советских пограничников (которые оставались в составе КГБ СССР) и ДНД, комсомолом и другими организациями были устроены так, чтобы сильнее размыть границы между гражданскими лицами и военными. Пограничники, агитбригады и ветераны выступали перед населением с лекциями и концертами для повышения политической бдительности в приграничных регионах. Военные игры Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ) готовили молодежь к будущим военным обязанностям. Дружинники представлялись героями[769]. Граница стала частью обыденной жизни, когда все члены семьи оказались включены в дело ее защиты.

Степень, с которой защита границы оказалась коллективной задачей, была, помимо некоторых технических инноваций, основным изменением со времен существования Маньчжоу-го. «Границу охраняет весь народ» – изречение, появившееся впервые в прессе и размещенное над входом на железнодорожную станцию Забайкальск, а также на фасаде городского клуба – жители видели его буквально на каждом шагу[770]. Эта же тема звучит со страниц советской военной прозы: «Случись сигнал тревоги, не только застава поднимается по ней. Пожилые люди и юноши оставят домашний очаг, чтобы перекрыть все дороги. Тропинки. На границе все часовые: солдат, тракторист, учитель, агроном, коммунист, пионер… стоят во втором эшелоне пограничных застав»[771]. Конечно, даже граница, оснащенная полосой датчиков движения и находящаяся под постоянным наблюдением дружинников, все равно могла быть перейдена. Однако в восприятии многих обычных местных жителей граница была сильна, а сами они были важнейшим элементом ее защиты.

«ГРОБОВЫЕ НАДБАВКИ»: ДЕМОГРАФИЯ ПРИАРГУНЬЯ

Через два месяца после столкновения китайских и советских войск на реке Уссури в мае 1969 года, Василий Степанович Рудометкин, директор рыбного и овцеводческого совхоза «Абагайтуйский», переселил свою семью и перевез имущество подальше от границы без разрешения государственного и партийного руководства. Расположенный в пределах видимости границы с Китаем совхоз «Абагайтуйский» больше не казался Рудометкиным безопасным местом. Еще до столкновения Рудометкин не вел себя как «правильный» советский житель пограничного района. Он не сотрудничал с советскими пограничниками, не вступал в народную дружину и оставался дома всегда, когда в деревне объявлялась боевая тревога. «Рудометкин испугался напряженной обстановки на границе и решил сбежать», – утверждалось в отчете пленума райкома[772].

Решение, принятое Рудометкиными, иллюстрирует серьезные экономические и демографические последствия советско-китайского разрыва в экономически отсталом пограничье. Уменьшение численности населения и недостаток квалифицированных кадров были в числе самых насущных проблем. Общая численность населения районов, граничащих с Китаем, составляла только 90 050 человек (или 7,4 % общей численности населения Читинской области) – территория была крайне малонаселена[773].

Утверждалось также, что китайцы препятствуют экономической деятельности советского гражданского населения, например в рыболовстве и охоте[774]. Однако действия Китая не были основной причиной, по которой советские жители пограничных регионов считали земли вдоль Аргуни непригодными для проживания. Выдача с начала 1960-х годов крестьянам краткосрочных паспортов, необходимых для перемещений внутри страны, способствовала массовому оттоку населения. Однако для Михаила Ивановича Матафонова, первого секретаря Читинского обкома партии, именно внутренние экономические сложности были причиной массового исхода населения: «…из-за недостаточной энерговооруженности, необустроенности хозяйств, слабого развития строительной базы, транспортных коммуникаций, недостатка кадров… все это, а также отсутствие надлежащих жилищно-бытовых и культурных условий явилось основной причиной оттока населения из приграничья… Массовый отток населения привел к полной ликвидации в течение 1966–1976 гг. 10 населенных пунктов в приграничной зоне»[775].