За степным фронтиром. История российско-китайской границы

Там, где люди живут вместе, традиции переплетаются. Местные монголы живут в таких же домах, как ханьские китайцы, и выращивают овощи в огородах. Большинство взрослых монголов говорят на севернокитайском языке и одеваются как китайцы. Молодые монголы тоже отвозят банки из-под молока в пункты приема на велосипедах. Но здесь ханьские китайцы предпочитают говядину и баранину свинине. Как и монголы, они пьют чай с молоком и разделяют местную склонность к употреблению крепких спиртных напитков… А когда они косят сено или пасут на открытых лугах, они тоже живут в юртах… Здесь много следов русского присутствия. Голубоглазая блондинка русская женщина, вышедшая замуж за ханьского китайца, матриарх семьи из трех поколений до сих пор живет в Цагане. Некоторые китайцы живут в деревянных домах с пряничными фасадами, построенными когда-то русскими железнодорожниками у станции и вдоль железной дороги[788].

Однако к концу 1980-х годов мало что еще напоминало о прежнем открытом межимперском пограничье.

Аргунское пограничье, в результате продолжающегося напряжения между Пекином и Москвой, оставалось экономически слаборазвитым в особенности на малонаселенной советской стороне. Оба государства осознавали значимость сбалансированных демографических условий для сохранения стабильности, но Москва не смогла привлечь в этот регион существенного числа добровольных переселенцев. Вопреки политике экономического стимулирования многие на советской стороне, наоборот, выезжали из пограничных районов. Другие должны были их заменить, но эти немногие новоселы были привлечены экономическими благами, предложенными государством. Это и отличало их от прежних поколений жителей пограничья, которые приезжали сюда в поисках золота, сурков или прибыли, получаемой от контрабанды алкоголя. Люди на китайской стороне находились под давлением государства. Многие из них не вернулись домой, когда кампания была закончена, а предпочли остаться на новом месте.

ТРАНЗИТОМ: СТАНЦИЯ ЗАБАЙКАЛЬСК КАК ВИТРИНА СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Большинство местных жителей пограничья, как и Юрий Иванович Козлов, никогда не пересекали Аргунь, хотя жили в непосредственной близости от нее. Однако, несмотря на конфликт между Москвой и Пекином, достаточное количество людей перемещалось туда и обратно. Большинство пересекавших границу, однако, были пассажирами международных скоростных поездов, прибывавших издалека.

Несмотря на бряцание оружием Пекина и Москвы и провокации времен Культурной революции, например разрушение Дворца китайско-советской народной дружбы в Маньчжурии озлобленной толпой в августе 1968 года, железная дорога по большому счету функционировала стабильно и задержки случались нечасто[789]. Незначительное количество инцидентов демонстрирует, как работала железная дорога на техническом уровне, несмотря на идеологические расхождения и геополитическое противостояние Москвы и Пекина, распад политических, экономических и культурных отношений, который завершился семимесячным необъявленным военным конфликтом между Китаем и Советским Союзом на разделяемой ими границе в 1969 году. Однако более пристальное изучение данных литерных вагонов специальных пассажирских поездов, а также купе международного экспресса 17/18, проходящего между двумя столицами, обнаруживает другую интерпретацию последствий конфликта на границе. Статистика пассажиров в этом случае может рассказать больше, чем отчеты разведки.

После того как в ходе милитаризации, введения механизмов контроля и нескольких пропагандистских кампаний граница была закупорена в годы Маньчжоу-го, осталось всего несколько пропускных пунктов, через которые грузы и люди пересекали границу официально. Это привело к установлению жесткого контроля над людьми, перемещавшимися через границу и живущими в пограничье, а также к созданию метафорического бастиона в сердцах и умах людей, защищающих родину от враждебного и чуждого соседа. Ухудшение двусторонних отношений между Москвой и Пекином привело к еще большему сокращению числа пропускных пунктов. Забайкальск долгое время оставался единственным железнодорожным пропускным пунктом, открытым для перевозок между Китаем и Советским Союзом. Только несколько сотен пассажиров пересекали границу каждую неделю во время раскола, а общее число пассажиров даже на этом последнем пропускном пункте было очень низким.