История этой ярмарки, таким образом, отражает судьбу приаргунского фронтира и его коренного населения. Жизнь кочевников с конца XIX века претерпела драматические изменения, так как экономически они все больше интегрировались в международную торговлю. Сейчас кочевники взаимодействовали с внешним миром чаще, чем когда-либо прежде. Сначала железные дороги увеличили торговлю, но в конечном счете они и подорвали эту традиционную форму местной экономики. Эволюция и упадок торговой ярмарки демонстрируют и то, как кочевники жили первоначально и как их территории постепенно захватывались.
Маньчжурские власти в последние годы цинского правления перешли от запрета к поощрению колонизации ханьскими китайцами пограничных регионов, фактически сменив свою политику в отношении Хулун-Буира и других монгольских территорий. Сейчас не только торговец, но и фермер мог зарабатывать на жизнь в степи. Периферия империи больше не воспринималась как отдаленная территория – она превратилась в объект развития. Небольшие группы китайских крестьян, чаще всего прибывшие из голодающих регионов, рассеялись по степи. Особенно активно заселялась Внутренняя Монголия, миграция в которую усилилась в конце XIX века. Численность китайских крестьян здесь значительно превысила число местных, то же самое случилось во многих других частях Маньчжурии в последние годы правления Цин[210]
.Причиной таких трансформаций стало внедрение цинской «новой политики» – термин, обобщивший серию масштабных реформ китайской политики, управления, экономики, военной и образовательной сферы, затронувших большинство периферийных районов империи. Централизующаяся власть и расширяющийся бюрократический контроль были направлены на превращение Монголии в обычную китайскую провинцию. Влияние императорского центра сильно различалось во Внутренней и Внешней Монголии. Внутренняя Монголия, расположенная ближе к глубинному Китаю и более продолжительное время находившаяся под маньчжурским правлением, уже демонстрировала сильное китайское присутствие в торговле, политике и культуре. Китайская административная система к концу XIX века была уже частично внедрена в регион. Ситуация во Внешней Монголии отличалась. Она, как один из этнических фронтиров цинской империи, все еще управлялась опосредовано и феодально. Как и в других частях имперской периферии, во Внешней Монголии реформы осуществлялись посредством поощрения миграции ханьских китайцев и административной перестройки. Последнее было нацелено на постепенное приведение монгольской администрации в соответствие с китайскими стандартами с целью полного ее подчинения[211]
.Увеличение российской угрозы в пограничных провинциях стало основной причиной усиления внимания к периферии и смещения цинской политики от запрета к поощрению миграции. Среди наиболее острых проблем, стоявших перед цинской властью, была охрана и заселение фронтира. Сложность также состояла в этнической композиции населения Хулун-Буира. Географическая целостность этого отдаленного пограничного района провинции Хэйлунцзян, все еще по большому счету населенного полукочевыми монголами, наделяла его особым политическим весом.
Хулун-Буир был включен в общую административную систему Китая в 1906 году, за несколько лет до Халхи и других районов Внешней Монголии. Трансформация Хулун-Буира следовала образцу разделения на хошуны во Внутренней Монголии. Политически традиционные знаменные структуры были реорганизованы в обычные гражданские администрации и переданы ханьским чиновникам. В июне 1908 года должность имперского наместника (амбаня), который также имел военный ранг знаменного заместителя главнокомандующего хулун-буирского гарнизона (фудутун), была упразднена. Новый китайский чиновник-хань в ранге окружного интенданта (даотай), направленный губернатором провинции Хэйлунцзян, принял полномочия главы Хулун-Буира. Помимо этого, для управления китайским населением был введен пост нового гражданского ханьского губернатора[212]
. Регион по китайскому образцу был разделен на три части (фу): Хулун-тин – на востоке, Шивэй-чжили-тин – на севере и Лубин-фу – на западе, с управлением этими районами в Хайларе и новых гарнизонах Цзилалине и Лубине[213].Реформы также затронули налогообложение и военную сферу. Местное мужское население до реформ призывалось в знаменные войска, основной задачей которых была охрана границ с Россией. Однако после 1906 года китайские военные постепенно взяли контроль в свои руки. Новые гарнизоны, укомплектованные китайскими солдатами, были созданы в трех административных центрах – Хайларе, Лубине и Цзилалине. Другим вопросом были государственные финансы. Китайская администрация ввела для населения Хулун-Буира налоги с продаж скота, рыбы, древесины и зерновых. Культурная и социальная ассимиляция также поощрялась – были разрешены браки между ханьскими поселенцами и монголками, кроме того, монголам разрешили пользоваться китайскими именами и вести делопроизводство на китайском языке[214]
.