За степным фронтиром. История российско-китайской границы

После укрепления власти большевиков в маньчжурской железнодорожной зоне во второй половине 1920-х годов, никто больше не мешал им проводить свои праздники так, как им хотелось[397]. Коминтерн видел значимость ст. Маньчжурия, стратегически расположенной на границе, в качестве секретного канала между Китаем, Монголией и Советским Союзом. Поселок, по мнению некоторых эмигрантских авторов, превратился в оплот коммунистов: «…в Маньчжурии весьма много советских шпионов, чекистов, красноармейцев и коммунистов». Дипломаты, служащие таможни и железной дороги и владельцы парикмахерских похищали белых эмигрантов и высылали из железнодорожной зоны советских рабочих, которые подозревались в предательстве коммунистических идеалов. Они также способствовали проникновению большевистских агентов с заданиями в Китай и поддерживали китайских коммунистов, которые отправлялись в Москву[398]. Обратившись к воспоминаниям Чжана Готао о незаконном пересечении границы осенью 1921 года, мы узнали, что основатель китайской коммунистической партии был только одним из тех, кому помогли пересечь границу в эти годы[399].

Несмотря на усиление присутствия советской власти, взятие Китаем железнодорожной зоны изменило характер поселения. Маньчжурия еще напоминала русский провинциальный городок, с одноэтажными зданиями, построенными на русский манер, небольшими общественными парками, церковью и русскими извозчиками, однако она уже превратилась в китайский административный город. Здесь размещалась резиденция помощника комиссара по международным делам Хулун-Буира, администрация Лубиньского района и районный суд, а также представительства различных органов Особого отдела Трех Восточных провинций[400].

Советская власть, следуя примеру царского режима, сдерживала влияние китайцев в городе, но она едва ли могла остановить их наступление. В 1929 году 2937 советских граждан проживали на ст. Маньчжурия, в это число входили сотни железнодорожников, служащих советского консульства и таможни и сотрудников советских торговых компаний[401]. Увеличение грузовых и пассажирских перевозок усилило значимость станции как ключевого транзитного узла на границе между Китаем и Советским Союзом[402]. В городе действовали консульства Советского Союза и Японии, а также советская и китайская таможня. Ст. Маньчжурия была важным экспортным центром Северо-Восточного Китая, здесь размещались несколько представительств советских торговых предприятий, китайских и иностранных торговых компаний. Несмотря на политические и этнические трения, Маньчжурия сохраняла свой статус довольно космополитичного железнодорожного поселения на границе между Советским Союзом и Китаем[403].

ПОД СОВЕТСКИМ КОНТРОЛЕМ: ПОСТЕПЕННОЕ ПРЕКРАЩЕНИЕ ЛОКАЛЬНОГО ПОГРАНИЧНОГО ДВИЖЕНИЯ

Экономический пограничный контроль первого советского десятилетия отличался как преемственностью, так и изменениями. Употребление и контрабанда алкоголя оставались насущной проблемой на протяжении большей части 1920-х годов. Основанные на реальных событиях истории похождений пьяных казаков на Аргуни художественно осмыслялись. Например, популярная трехактная пьеса была поставлена в Народном доме в Харбине весной 1922 года. Эта несложная история критиковала как бандитизм в регионе, так и бесчеловечно жесткие меры, предпринимаемые большевиками[404]. Спирт оставался основным контрабандным товаром, составляя более трети всего объема незаконной перевозки товаров. Пропорциональная доля его снизилась только из-за того, что увеличилась незаконная торговля другими товарами. Контрабанда спиртным являлась основной заботой государства не только потому, что его потребление угрожало общественному здоровью и безопасности, но и потому что оплата за него часто осуществлялась золотом. Таким образом, государство стремилось пресечь двойные финансовые потери[405]. Только когда во второй половине 1920-х годов советское государство перешло к жестким мерам, китайские мелкие торговцы на правом берегу Аргуни постепенно исчезли. Экономические структуры фронтира продолжили отделяться друг от друга, поэтому зоны контакта местного населения постепенно сокращались. Советские жители приаргунских деревень больше не могли прогуляться за реку за выпивкой без угрозы оказаться арестованными.

Количество китайцев, занятых на советских золотых приисках, на советских рынках и в других секторах экономики, с укреплением советской власти на Аргуни начало снижаться и значительно уменьшилось в течение 1930-х годов, когда большинство китайцев было выслано из Советского Союза[406]. К этому времени пограничный контроль усилился, и пересечение границы значительно усложнилось. Бутылки были слишком тяжелыми для перевозки, а прибыль от продажи повседневных товаров, таких как спиртные напитки, была недостаточной и не покрывала всех рисков и неопределенности. С золотом же дела обстояли иначе, его продолжали переправлять через границу.