За степным фронтиром. История российско-китайской границы

Политически русские сначала доминировали на ст. Маньчжурия. Несмотря на создание псевдодемократических органов, российское государство обладало косвенной властью в поселении вплоть до Гражданской войны. Поселковый совет был основным органом власти. Однако совет не всегда действовал чисто как инструмент российского влияния. Члены совета часто преследовали собственные интересы, которые никак не отражали интересы правительства в Санкт-Петербурге. Гибридный статус поселения наделял его жителей дополнительными возможностями, но и обременял их; в этих условиях политическая идентичность часто служила инструментом решения сугубо местных или личных проблем. Политическая ситуация усложнилась после рокового 1917 года. Ст. Маньчжурия для тысяч русских эмигрантов стала первым пристанищем на пути от наступающих большевиков. Вскоре российские коммунисты и приверженцы старого режима начали борьбу за власть в самом поселении. Последние начали сотрудничать с новыми хозяевами – китайцами, к которым перешла здесь полная власть.

Старожилы земель вокруг поселения придерживались представлений о границах, которые противоречили государственным. Традиционные межграничные экономические и социальные сети оставались еще практически нетронутыми, и пастбища были свободными и доступными для общего пользования. Однако оседлая идея землепользования, основанная на представлениях об исключительном праве на собственность, начала распространяться и оказалась несовместима с традиционными кочевыми представлениями. Наиболее заметные столкновения по этому вопросу были спровоцированы китайскими и российскими земельными реформами, которые противопоставили представления о месте имперских бюрократов и автохтонных жителей пограничья. Кочевые и полукочевые народы отказывались принимать новую политическую географию и предпочли вести традиционный образ жизни так долго, как это было возможно.

Какое-то время буряты Забайкалья находились под влиянием славян. Однако земельная реформа и отмена прав автономии бурят заставила многих представителей меньшинств фронтира бежать в соседнюю китайскую степь, что глубже дестабилизировало ситуацию. Гражданская война в России еще сильнее нарушила жизнь селян на границе. Казаки и буряты служили в войсках Семенова и Унгерна, однако даже эти глубокие изменения не привели к формированию единого сепаратистского фронта. Самым распространенным ответом автохтонных жителей фронтира на экономические, политические и религиозные притеснения в Забайкалье было не восстание, а эмиграция.

Период междуцарствия на китайских фронтирных территориях был, возможно, политически даже сложнее – там столкнулись китайские притязания, российские амбиции и монгольские надежды. Причины сепаратизма монголов были многослойны – от социально-экономических до политических, от личных до стремления восстановить былую имперскую славу. Царская власть, в отличие от Китая, относилась к местным жителям как к возможным союзникам в деле расширения сферы интересов за государственной границей. Русские и монголы часто не соглашались по вопросам политики, но объединялись в сопротивлении китайскому государству. Восстания в Хулун-Буире периодически вспыхивали в конце 1920-х и начале 1930-х годов. Однако только благодаря поддержке извне повстанцы достигли определенного успеха, что и является, возможно, наиболее очевидным признаком того, что коренные народы отступали.

Глава 4 СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО НА ГРАНИЦЕ

После 1917 года новая власть в Москве заявила о приверженности антиимпериализму и объявила равенство с Китаем. Однако Москва ввела китайцев в заблуждение, заявив о своем намерении отдать КВЖД Китаю без компенсации. Уже в 1920 году стало очевидно, что эти слова ничего не стоили. Советский Союз продолжил линию царского правительства, когда начал укрепляться вдоль границ с Китаем, забыв об обещаниях отказаться от прежних привилегий в этой стране[376].

Китайцы, со своей стороны, игнорировали большевистские дипломатические маневры и стремились воспользоваться беспорядками в революционной России. Например, в 1921 году Китайская республика вынудила Дальневосточную республику признать Железнодорожный разъезд 86 – первую станцию на российской территории – нейтральной зоной между обоими государствами на основе так называемого Соглашения Рябикова, названного так по имени российского подписанта. Китайское военное присутствие на российской территории стало возможно в обмен на продолжение работы советских учреждений на ст. Маньчжурия[377].