За степным фронтиром. История российско-китайской границы

Однако потеря политической власти на ст. Маньчжурия не означала, что старые российские и новые советские элиты были неспособны сдерживать влияние новых китайских хозяев. Фактически близость поселения к Советскому Союзу дала большевикам возможность продемонстрировать здесь власть даже более решительно, чем в Харбине. Таким образом, ст. Маньчжурия превратилась в поле битвы большевиков и российских эмигрантов за контроль. Бывшие царские чиновники сохранили свои должности в поселке, даже несмотря на то что большевики достаточно рано установили свои формальные и неформальные структуры. Представитель Дальневосточной республики в феврале 1921 года приступил к своим обязанностям в пограничном поселении и под его руководством были созданы структуры Коммунистической партии. Однако политическая работа среди русского населения была затруднена. Китайская полиция, отчасти следуя указаниям Чжан Цзолиня, была намерена ликвидировать большевистские структуры в первую очередь из-за увеличения провокаций со стороны эмигрантов. Таким образом, большевики, вынужденные действовать тайно, обладали только нерегулярными контактами с вышестоящими организациями в Харбине и Чите. Более того, неформальные советские структуры соперничали с формальными. Следовательно эффективность деятельности большевистских агитаторов среди местного населения оставалась незначительной вплоть до середины 1920-х годов[391].

Ключевым элементом политической работы в городе было получение преимущества во влиянии на общественную жизнь в условиях политического противостояния красных и белых. Большевики, получив поддержку нескольких сотен железнодорожников, работавших в поселке, начали доминировать в публичном пространстве с самого начала. Общественная жизнь ст. Маньчжурия замерла на пятую годовщину Октябрьской революции в 1922 году. Большинство русских магазинов и общественных институтов не открылось. Профсоюзы дали рабочим и служащим выходной. Днем горожане отметили этот праздник демонстрацией, а вечером был устроен спектакль в железнодорожном училище. Даже председатель антикоммунистического совета Вениамин Васильевич Сапелкин направил поздравление Борису Александровичу Похвалинскому – новому уполномоченному Дальневосточной республики[392].

Однако вскоре, когда эмигранты начали подавлять большевистскую деятельность, праздники, политические митинги, секретные собрания и другие события превратились в арену борьбы между красными и белыми. Один такой случай произошел, когда советский уполномоченный устроил 2 февраля 1923 года проводы для группы солдат Красной армии в железнодорожном клубе. Программа праздника включала выступление русского оркестра и два номера популярного эмигрантского драматурга и сатирика Аркадия Тимофеевича Аверченко. Как только закончилась первая часть выступления, железнодорожная полиция вышла на сцену и заблокировала все выходы. Печально известный помощник коменданта китайской полиции, которого русские в городе называли «Василий Иванович», потребовал немедленного прекращения мероприятия. После некоторых разбирательств под наблюдением полицейских с бамбуковыми палками наготове стороны договорились, и были разрешены танцы и чаепитие. Гости, однако, больше не были настроены праздновать. Музыка больше не играла, и вскоре все разошлись по домам. Эмигранты смогли испортить вечер коммунистов. И хотя «Василий Иванович» был гражданином Китая, предполагалось, что он действовал по указанию генерал-лейтенанта Вениамина Вениаминовича Рычкова, служившего ранее у лидера белого движения Колчака и назначенного сейчас начальником железнодорожной полиции в Харбине[393].

Коммунистические праздники стали особой причиной раздражения. Китайские власти просто запретили празднование годовщины Октябрьской революции в пос. Маньчжурия в 1923 году. Организаторы в ответ перенесли собрание на советскую территорию. По возвращении домой на ст. Маньчжурия они были встречены отрядом китайской полиции. Полицейские – русские эмигранты проверили их документы и арестовали несколько человек[394]. Первого мая 1924 года советские железнодорожники собрались внутри маньчжурского железнодорожного депо. Даже несмотря на то что на этот раз китайские власти разрешили мероприятие, китайская и русская эмигрантская полиция потребовала немедленной отмены митинга. Несколько железнодорожников были арестованы, знамена и портреты Ленина конфискованы. Полиция в тот вечер разогнала членов профсоюза и их семьи, которые собрались в кинотеатре[395]. Однако после взятия КВЖД советской властью в 1924 году русские эмигранты более не могли полагаться на помощь китайцев в деле саботирования советских мероприятий на ст. Маньчжурия. В июле 1924 года китайские власти одобрили поездку в советскую Мациевскую, расположенную поблизости. Члены профсоюза, девушки и юноши – члены комсомола и китайские школьники играли в футбол и занимались гимнастикой в зеленой степи[396].