За темными лесами. Старые сказки на новый лад

Стив Даффи – самостоятельно и в соавторстве – написал пять сборников необычных, причудливых рассказов и повестей. «Трагические истории из жизни», «Пять кварталов», «Ночь надвигается» (все изданы в «Эш-Три Пресс») и последний, «Миг паники» («ПС Паблишинг»). Кроме этого, его произведения были включены во множество антологий, изданных в США и Великобритании. Один из его рассказов был удостоен премии Международной Гильдии Ужаса, а еще два – в 2009-м и 2012-м – были включены в шорт-лист Всемирной премии фэнтези.

Чарльз де Линт выдумал Ньюфорд – город, где волшебство и миф сливаются с «реальным» современным миром, и населил его обитателями – Джилли Копперкорн, Софи Этуаль, Кристи Риделлом и многими другими, и с тех самых пор сочиняет сказки, так или иначе связанные с Ньюфордом или его окрестностями. Если на свете и есть город, где сны хотят стать явью, а порой и проникают в реальный мир, то это – Ньюфорд, самое естественное место для чудесных сказок.

Пока я сплю, Луна утонет!

Держи душу и разум открытыми настежь, и люди набросают туда столько всякой дряни!

Уильям А. Ортон

[69]

1

В давние-давние времена было на белом свете то, что было, а если бы ничего не было, так не о чем было бы и рассказывать.

2

О том, что сны хотят стать явью, мне рассказал отец.

– Когда начинаешь просыпаться, – сказал он, – они не спешат уходить и стараются пролезть, проскользнуть в мир бодрствующих так, чтоб никто не заметил. А самым сильным и стойким, – добавил он, – это почти удается. Иные держатся и по полдня… но не дольше.

Тогда я спросила, удавалось ли хоть одному вправду добиться успеха. Бывало ли, чтоб человек, всплывший из глубины подсознания и сделавшийся реальным во сне, действительно переносился из мира сновидений в наш мир.

А он ответил, что знавал такого – по крайней мере, одного.

При этом взгляд отца стал таким потерянным, что мне тут же вспомнилась мать. Он всегда становился таким, когда речь заходила о матери – что, впрочем, случалось нечасто.

– И кто же это был? – спросила я, надеясь, что он расщедрится на новые крохи воспоминаний о матери. – Я с ним, случайно, не знакома?

Но отец только покачал головой.

– Нет, нет, – ответил он. – Случилось это давно, тебя еще и на свете не было. – И тихо, как будто самому себе, добавил: – Но я часто думаю: что же такое ей снилось?

С тех пор прошло много времени, но я так и не узнала, нашел ли он ответ на этот вопрос. Если и нашел, то мне не сказал ни слова. Но в последнее время я сама частенько задаюсь этим вопросом. И думаю: может, им самим не свойственно видеть сны? Или наоборот: стоит им увидеть сон – и их увлекает назад, в мир сновидений?

И, если забыть об осторожности, тебя увлечет туда вместе с одним из них…

3

– Ну и странные сны мне снятся, – сказала Софи Этуаль, больше так, невзначай, чем ради начала разговора.

Вдвоем с Джилли Копперкорн они наслаждались дружеским молчанием, сидя на каменном парапете набережной у Старого Рынка, что в Нижнем Кроуси. Здесь к набережной примыкает небольшой сквер, с трех сторон окруженный старыми трехэтажными домами из камня и кирпича, с мансардами под островерхими крышами, со слуховыми окнами, выступающими из стен, точно полуприкрытые глаза под тяжелыми, насупленными бровями. Вот уже больше века эти дома стоят здесь, прислонившись друг к другу, будто старые приятели, слишком уставшие для разговоров и посему просто радующиеся уюту старой доброй компании.

От сквера тянется в стороны паутина мощенных булыжником улочек, таких узких, что никакой машине не пройти, даже одной из этих зарубежных малюток. Улочки вьются, петляют, огибают дома, ныряют в подворотни, будто в каких-то трущобах, а вовсе не в оживленном районе близ самого центра города. Любой, кому хоть немного знакомы эти места, может, поплутав по булыжным мостовым, отыскать путь в укромный тихий дворик, а то и, углубившись подальше, набрести на безлюдный таинственный сад, спрятанный в каменном лабиринте.

Котов и кошек на Старом Рынке больше, чем в любой другой части Ньюфорда, и даже воздух здесь пахнет иначе. Хотя до главных транспортных артерий города всего пара кварталов, здесь почти не слыхать шума автомобилей, а чада выхлопов – и духу нет. Нет ни бензиновой вони, ни запахов мусора, ни затхлости, ни плесени. Над Старым Рынком неизменно витают ароматы свежевыпеченного хлеба, тушеной капусты, жареной рыбы, роз и тех знаменитых терпких, с резкой кислинкой, яблок, из которых выходят самые лучшие штрудели.