За тобой

Бэлла всхлипнула. Опустилась на постель, сгребла подушку и прижала ту к животу, убеждая то ли себя, то ли провидение, что нельзя поддаваться желанию. А чтобы как-то обуздать чувства, вернулась мысленно к их с Давидом болтовне. Это хоть и не слишком отвлекало, но было безопаснее. К тому же ей явно не мешало проанализировать вводные, которые Гройсман ей дал, потому как даже теперь некоторые моменты не стали понятней. Например, наличие у него жилья в этом доме. Каким бы распрекрасным педагогом ни был Давид, купить квартиру в их ЖК он ни за что бы не смог себе позволить. А значит, у него имелся ещё какой-то доход. И, конечно, первым делом на ум Бэлле пришло, что этот доход ее сосед получил каким-то нелегальным способом. Любой другой бы человек на её месте, наверное, нашёл бы этому какое-то другое объяснение. Например, что Гройсман получил наследство от богатой израильской бабушки, или выиграл в лотерею, или купил биткоинов, когда те стоили три копейки… Любой другой нормальный человек. Но не Бэлла, которая от жизни ничего хорошего не ждала и ни во что не верила. Потому что так, без особых надежд, было гораздо проще.

А что, если у него спросить прямо? Нет-нет, мужчины этого не любят. Главное правило, которому Бэлла учила девочек из своего агентства — не совать нос туда, куда не следует. К тому же она уже спрашивала. Когда оценила стоимость его куртки, она же прямо так и сказала, верно? Что врач не может себе позволить подобную вещь. Как и любой другой человек, вынужденный жить на зарплату. Даже если учесть, что та в сравнении с другими высокая.

Вот, вот что тревожило её едва ли не наравне с собственными некстати проснувшимися чувствам! То, что эти самые чувства касались человека, который, не смотря ни на что, оставался для неё полной загадкой. Будь иначе — может, всё прошло бы чуть легче. А так… Она ему не доверяла. Собственно, в этой жизни она не доверяла в принципе никому. Разве что Родиону старшему. Но… если от этих людей для неё и исходила какая-то угроза, то она была весьма призрачной, тогда как в том, что касается Гройсмана и их зародившихся на диване в гостиной отношений, — весьма и весьма конкретной. Пробравшись к ней под кожу, он мог причинить боль. А мог и хребет сломать, если она и дальше будет оставаться настолько неосмотрительной.

Думай, Бэлла, думай. Оно тебе надо? Точно?

Ночь прошла — и слава богу. Бэлла не выспалась, настроение было хуже некуда, на голове от постоянных метаний — колтун. Решив завязать с бизнесом, она изменилась и внешне. Вернула волосам прежний светлый оттенок, который, если верить знакомым, делал её совершенно другим человеком, смягчал… А вот волосы наоборот стали жёстче из-за обесцвечивания. Так может, всё дело в них? Может, она поглупела благодаря своей блондинистости? Ведь какого-то чёрта ж она позволила чужаку подобраться к себе так близко! Может, назад, в брюнетку, — и всё пройдет? К тому же так они с Родькой будут больше похожи. А то ведь выбирала блондина в доноры, а в итоге всё равно просчиталась. Родился Родька чёрненьким, как Маугли. Врачи только руками разводили, мол, генетика — причудливая наука, и через два поколения, и через три могут проявиться какие-то особенности. Никто ж не мог просчитать, кто был у Родькиного биологического отца в прапрадедах.

— Бэллочка Георгиевночка, чайку?

Бэлла дёрнула головой, мол, нет, отстань. Она была очень зла на Мотю за то, что та вчера ее так ловко подставила. Ведь прекрасно ж знала, что испытывает хозяйка, но не слишком-то парилась на этот счёт. Пользуясь тем, что её ни за что не выгонят, Бэллина домработница иногда позволяла себе то, на что никто другой в ее окружении не решился бы.

Мотю Бэлла подобрала на одной из трасс, где та известно чем промышляла… По факту — спасла от разбушевавшегося дальнобоя. Ну, это так Мотя говорила — «спасла». И за это спасение она служила Бэлле верой и правдой вот уже, наверное, лет семь. Бэлла до сих пор ощущала прохладный металл монтировки в руке, которой она тому борову заехала по затылку…

— А что тогда? Может, пирох спечь? С судаком, а, барыня?

— Не переигрывай. — нахмурилась Бэлла. — Я не в настроении.

— А что так? Свиданьице не задалось?

— Мои дела тебя не касаются!