За три моря

Не раз слышал Никитин об этом городе. В Султании русские купцы, привозившие меха, холсты и соколов, встречались с индусами, продававшими жемчуга и пряности. Каждый день через двенадцать ворот Султании проходили караваны из дальних и ближних земель.

Из Султании Никитин отправился в Тебриз. Теперь дорога шла горами Северной Персии. Здесь было прохладней, и потому стало легче странствовать. Вот показался опоясывающий Тебриз земляной вал с башнями по углам и над воротами. Тебриз — столица Узун-Хассана — был похож скорей на военный стан, чем на обычный город. На улицах и площадях виднелись шатры туркменов, коновязи, табуны верблюдов. Узун-Хассан готовился к походу на Турцию.

Узун-Хассан раскинул свои шатры в окрестностях Тебриза. Никитин побывал в его ставке. Он провёл там десять дней и за это время не раз имел случай видеть прославленного завоевателя.

Длинный Хассан был высок и худощав. Его красное, обветренное и загорелое лицо прорезали глубокие морщины. Годы сказались на нём. Он горбился, руки его дрожали.

Но он по-молодому был шумлив, всюду возил за собой песенников и плясунов, любил охоту и вино. Его воины, вооружённые луками, стрелами и маленькими прямыми мечами, не знали устали. День проводили они на конях, ночью спали на голой земле.

Узун-Хассан выступил с своим войском в поход. Дойдя до Эрзинджана, он двинулся на юго-запад, чтобы вторгнуться в турецкие владения. А Никитин направил свой путь через горы, к городу Трапезунду. Переплыв через Чёрное море, можно было попасть в Крым, а оттуда держать путь на Русь.

Дорога шла вдоль лощин, поросших кустарником, мимо разорённых деревень и заброшенных замков. После персидских пустынь Никитин отдыхал здесь, в этой прохладной лесистой стране.

Карта обратного пути Афанасия Никитина по Персии от Ормуза до Трапезунда.

1 октября 1472 года Афанасий прибыл в Трапезунд. Одиннадцать лет назад турки захватили этот город у византийцев, и теперь он был оплотом турецкого могущества на море. В Трапезунде Никитина приняли за соглядатая, посланного Узун-Хассаном. Ночью в подворье, где он остановился, нагрянула стража. Каморку Афанасия обыскали. Всё добро его унесли в крепость. Утром Никитина позвали к турецкому паше. Снова осмотрели его одежду, вьюки и сумы. Искали грамот Узун-Хассана к его сторонникам — трапезундским византийцам.

Ничего у Никитина, конечно, не нашли и, продержав его шесть дней в крепости, отпустили. За эти дни много добра Афанасия пристало к рукам паши и его подчинённых. Особенно привлекали турок индийские драгоценные камни.

Через день генуэзский корабль увозил Никитина в Кафу. Последнее море отделяло его от Руси, и ему не терпелось поскорее перебраться в Крым.

„Королева великого моря"

В те годы Крым принадлежал татарским ханам, а по южному берегу его были раскинуты генуэзские колонии — Балаклава, Ялта, Гурзуф, Алушта, Кафа. Корабль, на который сел Никитин, только в ноябре попал к берегам Крыма. Ветры отнесли его сначала к Балаклаве. Плывя вдоль берега от одной колонии до другой, корабль приплыл в Кафу.

Итальянские купцы из города Генуи основали Кафу еще в 1260 году, на том месте, где теперь стоит город Феодосия. Когда в Крыму утвердились татары, генуэзцы стали платить им дань, и те не вмешивались во внутренние дела города.

Через Кафу генуэзцы вывозили зерно, кожу, меха, а ввозили сукно, оружие, посуду и другие итальянские товары. Московские, тверские и прочие русские купцы часто приезжали в Кафу. Афанасий Никитин знал, что в Кафе он наверное встретит русских, с которыми сможет вернуться на родину.

Генуэзцы называли этот город «Королевой великого моря». Над бастионами Кафы гордо реяли знамёна Генуи — святой Георгий, покровитель генуэзцев, скакал по червонному полю. Никитин утром покинул корабль и поднялся в гору к крепости.

Пройдя в ворота, он очутился на Пьяцетте — маленькой, мощённой плитами площади. Посредине Пьяцетты стоял герольд. Он трубил в рог и возвещал жителям Кафы волю её правителей. Далее высился консульский дворец с узорчатой галереей.

Никитин пошёл по улицам города мимо высоких итальянских домов с красивыми балконами, мимо генуэзских, армянских и греческих часовен, мимо базаров, где торговали всякой снедью, вином и оружием.

Он искал пристанища, но владельцы заезжих домов боялись пускать к себе приезжего из турецкого Трапезунда без ведома консула — правителя города. А Никитин не хотел попадаться властям на глаза.

Так бродил он весь день. Везде звучала итальянская, татарская, греческая и армянская речь. В лавках чинно торговали греческие и армянские купцы. Татары-грузчики катили на корабли бочки с вином, тащили мешки с зерном, вяленую рыбу.

Никитин знал, что главный свой товар — невольников — кафинцы не выставляют напоказ. На окраине города в глухих каменных сараях теснились пленники — добыча татарских набегов на русские земли, лежавшие близ Львова, Киева и Рязани. Кафа богатела на торговле рабами.