За убегающим горизонтом

— Иди, Жанна, тебя позовут. Ничего не бойся.

Де Бушаж, специально прибывший на транспорт, чтобы подготовить Жанну к разговору с начальником экспедиции, принялся насвистывать веселую мелодию. Но когда через несколько минут он взглянул в озабоченное лицо поднимавшегося по трапу Бугенвиля, шевалье выругал себя: разве можно думать лишь о своих делах?

Бугенвиль, пожалуй, выглядел лучше, чем другие члены экипажа, и в этом Сен-Жермен был прав. Капитана тоже не обошла цинга, но проявлялась она не в столь острой форме. И это Бугенвиль приписывал тому, что был деятельным и подвижным. Правда, испытанные моряки, не раз ходившие в длительные плавания, тоже еще крепились. Но путь в неведомое требовал много сил и напряжения всей воли. Бугенвиль знал, что в экипаже сейчас появились недовольные люди и при случае этим могут воспользоваться его враги.

По ночам у Бугенвиля ныла старая рана, полученная еще в боях за Квебек. Боль не давала заснуть. А бессонница — это мысли, мысли… Да, сделано немало. Открыты новые земли. Еще никто из французов не забирался так далеко на запад. Он разрешил многие сомнения географов. Но плавание не становилось от этого легче. Корабли все еще блуждали в запутанном архипелаге, названном им Луизиадами. Все время то слева, то справа по борту открывались буруны, проплывали стволы деревьев, водоросли, указывающие на близость земли.

Направление течений непрестанно менялось. Когда суда подходили близко к островам, доносился запах цветущих растений. Но высадиться на землю не удавалось.

Нередко спускались туманы, и тогда связь с транспортом «Этуаль» поддерживали пушечными выстрелами.

В каждой большой экспедиций почти неизбежно наступает момент, когда только мужество и выдержка ее руководителя могут спасти положение. И когда корабли наконец после долгих блужданий вошли в удобную бухту с хорошими якорными стоянками, Бугенвиль решил с помощью преданных ему людей ревизовать запасы провианта, находившегося на транспорте «Этуаль». Продовольствие — это было главное сейчас. От него зависела участь экспедиции.

Не желая вызывать излишних толков, Бугенвиль использовал, как предлог для этого посещения, беседу с Барре, которую он откладывал со дня на день после ухода с Новой Киферы. Этому мешали неотложные дела, требовавшие его присутствия на фрегате.

Проверка оставшихся запасов продовольствия не заняла много времени.

Часть муки и сухарей Бугенвиль приказал переправить на «Будёз». Овощей на транспорте оставалось значительно меньше, чем он рассчитывал. Что же, придется еще сократить выдачу бобов, из которых варят суп. Отдавая это распоряжение, Бугенвиль напомнил, что и офицеры и матросы должны быть на одном и том же рационе.

— Перед лицом испытаний все равны, — сурово сказал он сопровождавшему его комису. Потом, что-то вспомнив, добавил — Да, вот еще что. Некоторые недовольны тем, что мы везем козу, которая давала нам молоко. Зарежьте ее, хотя она так отощала, что не даст много мяса.

Покончив с продовольственными делами, можно было заняться и Барре. Бугенвиль прошел в каюту капитана Жиродэ, куда пригласили девушку. Увидев начальника экспедиции, Жанна растерялась и не смогла вымолвить ни слова. По ее худым щекам катились крупные слезы. Бугенвилю хотелось отечески потрепать девушку по щеке, но он только сказал:

— Теперь уж, мадемуазель Барре, вам нет необходимости облачаться в матросский костюм. Боюсь только, что на обоих кораблях не найдется ни одного женского платья, если, конечно, вы не везете с собой гардероба от мадам Бланш, модной парижской портнихи.

Барре сквозь слезы улыбнулась шутке.

Она ответила, что будет ходить в мужском костюме, с которым уже настолько свыклась, что ей, пожалуй, придется заново привыкать к юбкам.

— В таком случае, мадемуазель… — начал было Бугенвиль, но не успел закончить фразу. В каюту быстро вошел де Бушаж.

— Мосье капитан, — взволнованно сказал он, — часть экипажа захватила шлюпки, ружья и высадилась на подветренной стороне острова.

Бугенвиль быстро поднялся на палубу.

— Смотрите, — сказал ему Жиродэ, передавая подзорную трубу.

Одна шлюпка еще не достигла берега. Бугенвиль разглядел черную сутану отца Лавесса, сидевшего на корме. Приказать открыть огонь? Но это значило признать всех высадившихся па остров бунтовщиками. А ведь среди них были и матросы, обманутые хитрыми речами отца Лавесса и дю Гарра. Бугенвиль колебался, не зная, что предпринять. Но долго раздумывать нельзя. Надо действовать.

Шлюпка пристала к берегу. Из нее начали выгружать палатки, бочки с порохом.

Вдруг Бугенвиль с удивлением увидел, что остров как бы начал оседать в море. Вслед за тем от берега покатилась гигантская волна. Через несколько секунд она накрыла транспорт, ударив в борт с такой силой, что никто не удержался на ногах. Волна подхватила Бугенвиля и понесла к штирборту. Он больно ударился обо что-то плечом. Падая, он успел заметить, что несколько росших на острове огромных деревьев, описав вершинами крутую дугу, рухнули на землю.

Глава VIII Круг замкнут