За волной океана

— Нет, не угадал, — Сергеев подошел к столу, взял на нем синий листок. — Перехвачена шифровка, нам удалось быстро расшифровать ее. Агент по кличке Дракон сообщает на тот берег, что «операцию «Сосновый пенек» начал. Жду акулу, объект на месте». Вот и все. Что скажешь, Федор Герасимович? — генерал улыбнулся, но тут же улыбка сбежала с его лица, и он глухо добавил: — Передача велась из района острова, но когда наши люди туда прибыли, никого не обнаружили. Может, этот Грейчус и есть Дракон?

— Когда велась передача? — спросил Кошкин.

— Час тому назад, — уточнил генерал.

Кошкин сообщил, что в это время он в доме дочери маячника беседовал с женой Горбаня. Она сказала, что Тарас Иванович дома, пилит дрова.

— Тогда кто вел радиопередачу? — задал вопрос генерал, размышляя над тем, что произошло в эту ночь. — Если Горбань был дома, стало быть, сделал это кто-то другой. Но кто? И потом — операцию «Сосновый пенек» начал... Может, имеется в виду поездка Горбаня в Москву? Тогда шифровку мог послать Грейчус?

— Вполне вероятно, — согласился Кошкин, хотя сам мучительно думал над текстом шифровки, но определенного вывода пока сделать не мог. — А что такое акула?

— Ясное дело, подводная лодка или судно. И объект ясен... Это он, Дракон, остается здесь. К возвращению Горбаня просит транспорт, на обратную дорогу.

Он сел, длинными тонкими пальцами провел по усталому лицу, ему было о чем подумать. Кошкин в таких случаях не нарушал его раздумий, ибо сам еще не знал, с чего начинать, за что уцепиться, чтобы выработать для себя четкий план действий.

— Кое-что прояснилось в нашем деле, — качнул головой Сергеев. — Настоящий Грейчус утонул в реке три года тому назад. И еще новость, — Сергеев закурил сигарету. — Когда вы уехали к жене Горбаня, Ганс Вернер сообщил, что сегодня в час ночи на остров за сумкой в целлофане прибудет человек.

— Будем брать его на острове? — оживился Кошкин. Это как раз то дело, которое ему было по душе. Он был уверен, что если генерал сообщил об этом, значит, есть надежда, что пошлет и его на операцию. Но майор ошибся. После недолгой паузы генерал сказал:

— Брать его пока не будем, надо сначала узнать, кто он, этот человек. Целлофановая сумка уже на острове, — продолжал генерал. — Ганс Вернер положил ее в грот, куда и должен прибыть человек. Мы не станем ему мешать, пусть берет. Но за ним будут наблюдать наши люди, чтобы выяснить, куда он все это потащит.

— К Грейчусу потянется ниточка, — засмеялся Кошкин. — В Москву он снарядил главбуха, тот повезет кому-то «подарок».

Сергеев согласился с ним и тут же сказал, что у него был комбриг капитан 1-го ранга Зерцалов с начальником штаба, и они обсудили все в деталях. В это время зазвонил телефон. Генерал снял трубку.

— Да, Федор Васильевич, это я... Нет, еще дома не был... Что-что, я не понял... Ах, вот вы о чем! Могу доложить, что все люди на местах. Операция начнется в час ночи... Нет, нет, я лично все обсудил с морскими пограничниками. Думаю, сделаем все так, как вы приказали... Нет, главбух еще не уехал. Кто будет сопровождать его? Пока не решил... Так, ясно. Да, Кошкина подготовим... Есть, после часа ночи доложить вам обстановку.

Генерал положил трубку, взглянул на майора.

— Слышал? — сухо спросил он. — Мотай на ус. Тебе надо ехать в Москву, так решил Федор Васильевич. Но на глаза Горбаню не показывайся, а то вспугнешь его. Вопросы есть?

Кошкин не сразу ответил, хотя все время, пока говорил генерал, он порывался спросить у него, почему Центр так беспокоит Грейчус, неужели это он работает на Севере под кличкой Дракон? И только теперь, когда все вопросы решены, майор посмел спросить об этом.

— Ниточка от Горбаня тянется к Грейчусу, а от него в Москву? — улыбнулся майор.

— Как раз все наоборот, — тоже улыбнулся генерал. — Ну, ладно, поезжай домой, а то время бежит.

Выйдя из кабинета, Кошкин, однако, домой не спешил. Он зашел к себе, позвонил жене и коротко бросил: «Буду завтра днем. Целую. Пожалуйста, не сердись. Так надо». Затем вызвал водителя и сказал, что через полчаса они едут в морской порт.