За зелёной звездой (СИ)

Фита не особо удивилась, увидев на пороге мать. Пусть наедине с Лонсией они оставались редко и в основном молчали — это не были взаимные обиды. Наоборот, они давно сумели отпустить их и жить дальше.

— Я хотела поговорить про Зеркало, — начала Лонсия.

— Зеркало и зеркало, нет в нём ничего особенного, — пожала плечами Фита. — Возможно, когда-то оно и могло кому-то навредить, но это осталось в прошлом, на Неотоне.

— Почему ты так привязана к нему? — всё же спросила мать.

— Я не могу грустить о потерянном, прости. Но мне дорого каждое мгновение, что осталось в памяти. А эта вещь не даёт мне забыть. У тебя самой осталось немало вещей из того мира, не так ли?

Лонсия смотрела на белые цветы, мимо плеча старшей дочери.

— Ты куда-то собралась? — спросила Фита, обратив наконец внимание на тёмно-зелёную мантию.

— Да, — кивнула Лонсия. — Нужно проветриться. Не могу избавиться от необъяснимой тревоги.

— Тогда возвращайся пораньше, — пожелала Фита.

— Так ты что-то знаешь?

— Если бы. Местные любят сохранять загадочность.

— Ты недалеко от них ушла, — заметила Лонсия, наконец встретившись взглядом с дочерью.

Мысли той текли неторопливо. Их больше занимало увядание розы, чем разговор, но на краю сознания Фиты было кое-что ещё.

— Фарида? — осторожно спросила Лонсия.

— Не хотела говорить о ней.

— Почему? — Лонсия насторожилась.

Пусть Фита и не унаследовала ментального дара, по крайней мере, в том виде, какого можно было ожидать, она никогда не была для Лонсии открытой книгой.

— Её поведение.

— Что не так в её поведении? — семейный ужин прошёл тихо и мирно.

Фарида никогда не была особенно многословной. Она больше слушала, о чём говорят родители и сестра, лишь иногда делясь своими успехами.

— Конечно, какие-то странности есть в нас всех. Я тоже мало общалась со сверстниками, а когда в моей жизни появились феи, такая необходимость и вовсе отпала. Ты после перехода какое-то время уходила в себя. Дедушка с бабушкой себе места не находили. Путешествия пошли тебе на пользу… — она прервала себя, мельком взглянув на мать. — Ты прекрасно знаешь, она с раннего детства говорила с неодушевлёнными предметами. Её лучшим другом был камушек Вик, а самым заклятым врагом — ежевичный куст во внутреннем дворе. Она утверждала, что он кусает зазевавшихся прохожих за пятки, а чёрные ягоды могут внезапно обернуться ядом. Поначалу это казалось игрой, и я частенько ей подыгрывала. Но потом она подожгла сад, и мастер Косфи, будучи в прошлом учеником дедушки, взялся её обучать.

Она замолчала, но увидев напряжённое ожидание матери, решила продолжить.

— Пару месяцев назад мастер Косфи отправился в Акментарин, так как умер его отец, а мать осталась без ног ещё до Перехода. Фарида попрощалась с ним, но через неделю пришла ко мне в Академию и попросила Кристалл Телепорта на Странный Континент, якобы по просьбе наставника. Я тогда была с детьми и заподозрила неладное уже когда она ушла. Феи говорят, что после этого она не раз появлялась в моих комнатах. Я спрашивала её об этом. Но она отвечала так, будто слышит совершенно другие вопросы. Я бы решила, что она просто хитрит, но она несколько раз проходила мимо, даже не замечая, когда я её окликала, а потом отводила в комнату и укладывала спать.

А ведь это то, о чём говорил Эрлар.

— Но почему ты раньше не сказала?

— Не хотела делиться страхами.

Падение в бездну казалось Лонсии ужасно медленным.

— Надеюсь, ты ошибаешься, — покачала головой она.

— Я тоже, — вздохнула Фита.

***

— Почему не спишь? — осторожно спросила Лонсия, входя в кабинет.

Цевирт сидел за столом. Перед ним лежала кипа бумаг, которые быстро перелетали из одной стопки в другую. Если бы Лонсия не знала привычек супруга, то решила бы, что он взялся за дела только теперь, в последнюю ночь. Но нет, пусть скрип мелькающего с невероятной скоростью пера и мог ввести в заблуждение. Уйти в дела — хороший способ избавиться от ненужных мыслей.

«Теперь-то уж поздно отдыхать», — мысленно ответил Цевирт, не отрываясь от работы.

— Тогда прогуляемся по ночному городу? — предложила Лонсия.

— Это где же? — Цевирт поднял голову. Всё же над Жемчужным городом, несмотря на поздний час, солнце стояло высоко.

— Когда ты в последний раз был на Малом континенте?

— Самому не приходилось, ты это знаешь.

— Самое время.

— Времени нет, — возразил он.

— Только не падай духом. Не пристало встречать смерть в унынии.

— Тебе откуда знать? Да и куда уж падать?

— Я знаю, — Лонсия присела напротив него и ласково улыбнулась. — И ты знаешь. Вспомни моего отца.

В последние годы своей жизни Декарус Лироне с трудом мог передвигаться, даже заменив тяжёлый посох лёгкой тростью. Но и в этом состоянии он оставался верен себе.

— У смертных своя гордыня, и он отверг дар, — ответил Цевирт. — Кому он сделал лучше? Ни тебе, ни госпоже Цивее от этого легче не стало.

— Мне стало, — ответила Лонсия. — Он видел свой путь и шёл по нему, достойно встретив старость и тихо уйдя из жизни. Он просто видел свой предел таким, а иного принять не мог. Но я рада, что моим отцом был именно он. А гордыня свойственна всем нам.