За золотым призраком

– О-кей, сэр! – обрадовался боцман и хлопнул ладонью по голой спине сумрачного чернобородого русского. – Шевелись, Штефан, скоро конец авралу! Джим, не хватай сразу по три ящика! Уронишь – с твоего жалованья взыщут убыток! Веселей, морские бродяги. Наступит полный штиль, тогда и по стаканчику выпить можно, господин сенатор угощает команду!

* * *

Никто, разумеется, кроме Отто Дункеля, не обратил внимания на такси – мало ли их снуют туда-сюда, подвозя и забирая шикарно одетых туристов и пассажиров. Но эта светло-бежевая машина, вдруг на довольно приличной скорости взвизгнув тормозами, встала рядом, так что все, кто был на «Изабелле» и у автофургона, разом оглянулись – не наехал ли водитель на зазевавшегося пешехода? Молодой таксист проворно вылез, открыл левую дверцу, и на бетонный причал сошло «голубое божество» с ярко-золотистыми волосами, распущенными по плечам и на полуобнаженную загорелую спину…

Горилла Майкл так и замер у трапа, Полифем Джим, протянув руки вверх, к двери фургона, откуда Вальтер подавал ящики с бутылками, через левое плечо глянул на красавицу, легонько присвистнул. Механик Степан бежал по трапу с яхты на причал, увидел молоденькую женщину в голубом, резко остановился, тряхнул черным чубом, словно желая избавиться от летучего миража…

У Марты Бутанис был вид бесстрашной богини Афины, собравшейся не на приятную прогулку, а на новую Троянскую войну – решительность и непреклонность, вот что было на ее лице, вместо осторожности и робости перед неведомым океаном и опасностями, которые стерегут мореплавателей едва ли не на каждом шагу…

– О-о, баронесса Марта! Неужели это вы? – не менее других поразился Карл и провел влажной ладонью по ежику со лба на затылок, мимо автофургона шагнул навстречу Марте. – Как мило с вашей стороны, что вы пришли проводить нас в дорогу!

Вальтер при этом восклицании брата легко спрыгнул с машины, увидел, что таксист достает из багажника два довольно вместительных кожаных чемодана лимонного цвета, тут же оглянулся – на залитой солнцем корме яхты стояли крайне удивленный появлением незнакомой молодой женщины Фридрих Кугель – даже рот приоткрыл, как школьник, впервые пришедший в зоопарк! – и смущенный улыбающийся счастливый отец!

«Так вот о чем он тогда секретничал с баронессой Анной! – как громом пораженный замер на месте Вальтер, чувствуя, какой свинцовой тяжестью наливаются ноги. – Он уговаривал ее отпустить Марту с нами! Чтобы она побывала как бы в том давнем несостоявшемся свадебном путешествии… Ох, отец, не попался ли ты сам в капкан коварной Пандоры?» – Вальтер назвал гостью именем несравненного творения олимпийских богов, ничуть не догадываясь, что точно так же называет ее, про себя, правда, и сам Отто Дункель. Он пересилил непонятную минутную слабость во всем теле, шагнул к таксисту, взял оба чемодана – на вес они оказались не столь тяжелыми. Да оно и понятно – баронесса взяла с собой свои вещи, а не акваланги для подводного плавания.

Марта, на загорелом лице которой не пропадала радостная и в то же время появилась какая-то робко-извиняющаяся улыбка, – как только увидела яхту, сенатора Дункеля, смелость ее куда-то улетучилась! – быстро оглядела до ее появления работавших мужчин, а теперь напоминавших скульптуры мускулистых спортсменов древней Эллады. Она кивнула головой Карлу и Вальтеру, сделала несколько неуверенных шагов к трапу, словно раздумывая, переходить ли этот свой Рубикон или повернуть назад, пока еще таксист не сел в машину…

Отто – и с него слетел минутный шок очарования – проворно, как старательный юнга, пробежал по трапу и подал Марте руку.

– Прошу вас, баронесса, быть желанной гостьей на этой великолепной яхте! Каюта для вас готова!

В сияющих глазах Марты снова полыхнула отчаянная решимость – похоже, последние сомнения отметены прочь, и теперь только надежда светилась в этих очаровательных глазах.

– Благодарю вас, герр Дункель, – смело ответила баронесса. На ее чуть выпуклых скулах, выступил легкий румянец, когда она подала руку, и Отто, под завистливые взгляды прочих мужчин, бережно повел ее по трапу. – Матушка не очень долго колебалась… плыть мне с вами или остаться дома. Но я уговорила ее… Может, первый и последний раз выпало мне такое… – она чуть было не сказала «счастье», но смутилась и заменила это многообещающее слово более нейтральным… – везение. Как жаль, что маленькую Элизабет она не отпустила. Побоялась, что путешествие может быть несколько длительным по времени, не дай бог, если ребенок простынет от холодного ветра, а доктора не скоро сыщешь среди океана, – слабо пошутила Марта, старательно ступая по доскам трапа, чтобы не покачнуться. – Зато я ей буду об этом рассказывать, когда она подрастет.