За золотым призраком

Майкл действительно оказался толковым боцманом. Фридрих, взяв на себя роль капитана яхты, уверенно отдавал приказы из ходовой рубки, а Майкл проворно повторял их, распоряжался на палубе. Команда сноровисто подняла и закрепила паруса, вахтенные первой смены Джим и Есио Кондо встали у барабанов шкотовых лебедок, чтобы при смене курса тут же произвести перекладку грота и генуа, а самый большой парус – спинакер в триста квадратных метров – решили поднимать только в открытом море и при фордевинде[39] или по крайней мере при ровном и устойчивом бакштаге.

Наступили сумерки, когда «Изабелла», отвалив от причала, под двумя парусами по мелкой зыби заскользила к выходу. Встречные портовые катера, посвистывая, уступали яхте дорогу, а от больших пароходов, выполняя команды Кугеля, яхту уводил Роберт, вставший за штурвал. Вскоре прошли мимо портового маяка, за кормой осталась пенистая полоса прибоя, и впереди открылся беспредельный, казалось, простор.

И даже знание того, что там, на юге, лежит Тасмания, а еще дальше закованная в не прогреваемый ледяной панцирь Антарктида, не уменьшали ощущения этой беспредельности…

Встречные волны приняли яхту на свои пологие плечи. Устойчивый декабрьский западный пассат знаменитых для мореплавателей сороковых широт наполнил косо поставленные паруса, и яхта, сберегая топливо для непогоды, уверенно пошла на юг, к небольшому острову Кинг, который расположен как раз на сороковой параллели, почти на середине пути от Австралии к Тасмании.

Впереди, милях в двух, переменными галсами ходила светло-голубая яхта. Приглядевшись, Отто узнал недавно ушедшую из порта «Викторию», подошел поближе к Фридриху, который стоял у мачты, не решаясь оставить палубу, пока яхта не выйдет достаточно далеко от порта.

– Похоже, «Виктория» вышла ловить тралом планктон. Смотри, как старательно бороздят пролив туда-сюда, – сказал Отто, наблюдая за очередным поворотом отлично управляемой яхты.

– Скорее всего после ремонта обкатывают яхту сначала под парусами, а потом и под двигателем, – высказал свое предположение Фридрих.

Неожиданно спокойным и равнодушным тоном Роберт от штурвала внес ясность в их размышления:

– Яхта совсем новенькая, не после ремонта. Это вторая яхта нашего хозяина Кельтмана, он построил ее по собственному проекту. Но говорят, что нанимал для этого какого-то выдающегося кораблестроителя, чуть ли не из скандинавских стран… И мне кажется, они ждут нас, чтобы идти вместе, иначе давно ушли бы по своему курсу, а не торчали у выхода из Мельбурна.

Если бы перед форштевнем «Изабеллы» вдруг вынырнула из морской пучины рогатая шаровая мина, Отто Дуккель не поразился бы так! И Фридрих чуть не поперхнулся – хотел было что-то сказать, да так и умолк на вздохе…

– Ты не ошибаешься, дружище Роберт? – Отто, как после короткого, но крепкого удара электротоком медленно приходил в себя. – Ты сказал, что это вторая яхта Кельтмана? Так ведь?

Роберт флегматично пожал плечами, как бы говоря – можно ли в таких вещах ошибаться? «Виктория» единственная такая красавица на весь Мельбурн, это признают все яхтовладельцы, а некоторые уже пытались ее перекупить у Кельтмана, да тот не уступает, ему престиж дороже тех тысяч, которые мог бы получить на этой сделке.

– Неужели сам Кельтман вышел в море? – подумал вслух Отто, чувствуя, как к сердцу подступил предательский холодок близкой опасности – не ждать добра ему от этого пройдохи-газетчика! – Клянусь священными водами Стикса, только мателота[40] нам теперь еще не хватало! Что же делать, а?

– Вряд ли сам Кельтман на яхте, господин сенатор, – снова вступил в разговор рулевой, глянул на картушку компаса и чуть-чуть довернул штурвал влево, исправляя уход яхты с курса. – Он не большой любитель путешествовать, по-моему, даже на Кинге ни разу не был. Кому-нибудь вот так же отдал на время прогулки, как и нашу «Изабеллу».

Отто поспешил в рубку, снял с крючка бинокль, поднес к глазам, пытаясь разглядеть кого-нибудь на палубе курсирующей перед ними «Виктории», которая плавно раскачивалась на боковой качке.

– Далековато, – с раздражением опустил бинокль Отто. – Видны вахтенные матросы у шкотовых лебедок, а кто в рубке – не разобрать. – Он вернул бинокль рулевому, взял Фридриха за локоть, вместе прошли мимо закругленного погона гика-шкота, встали на гакаборте.

– Случайность ли? – как бы самого себя спросил Отто, нервно чиркая колесиком зажигалки, чтобы закурить сигару, – не только чувство досады отражалось на его сухощавом лице, но и явная тревога. – Или что-то замышляет этот чертов Кельтман? Не зря он все выспрашивал, куда да зачем фрахтуем мы яхту… Казалось бы, ну какое ему дело? Получи денежки да и отчаливай со своими вопросами. Нет же, вцепился, будто голодный клещ в коровье вымя!

– Скоро узнаем, что у него на уме, если господин «любопытный» действительно там и ждет нас, – ответил угрюмо Кугель, поглядывая на «Викторию», которая ловко сделала разворот оверштаг[41] и теперь шла наперерез курсу «Изабеллы».