За золотым призраком

– Я не сержусь на Роберта, честное слово… Хотя в первый миг мне и в самом деле показалось, что наши соседи не в своем уме и летят на «Изабеллу» с дурными намерениями, как та пиратская шхуна у острова Кинга… Благодарю вас, Карл и Вальтер. Я не сомневалась в вашем рыцарстве прежде, а теперь и вовсе… Фу-у, как хорошо, что это всего-навсего безобидная шутка. – Похоже, что только теперь у баронессы окончательно растаял страх возможной дикой резни, какая бывает при абордажных схватках на море…

– Прямо по курсу виден встречный пароход! – Роберт вновь отвлек всех от собственных забот, напоминая, что в море они не одни со своими навязчивыми и нахальными спутниками. Пассажиры, забыв теперь окончательно про несостоявшийся «абордаж», взяли бинокли и принялись рассматривать показавшийся на виду пароход.

Примерно через час или чуть больше они разошлись встречными курсами с австралийским сухогрузом, который спешил в сторону Новой Зеландии. Моряки с высокой надстройки махали шляпами, приветствуя отчаянных путешественников: по сравнению даже со средним пароходом яхты в этом бескрайнем водном просторе выглядели детскими игрушками, не более…

– Зер гут! Я так и предполагал, что нам кто-нибудь да попадется за этот день навстречу, – негромко сказал Отто. Они с Фридрихом оставили детей и баронессу у мачты, а сами уселись на баке подымить сигарами. Фридрих не понял причину такой радости – мало ли кто мог им встретиться! Его взгляд был довольно красноречив, но фрегаттен-капитан ответил не по существу немого вопроса, а несколько отвлеченно:

– Наша жизнь – как непрерываемая шахматная партия с крупной ставкой по промежуточным результатам игры, дружище Фридрих! Всех возможных комбинаций даже чемпионы мира предугадать не могли, иначе самый первый из них был бы и поныне чемпионом… Но… но кое-что надо все же предвидеть. Хотя бы на два-три хода вперед.

– И какой же ты ход предвидишь в этой партии, которую играешь сегодня со Штегманом? Чем может тебе помочь каботажник, который так немилосердно дымит своими старыми трубами? Если все произойдет по нашему плану, так нас же и спросят в полиции досужие комиссары, а куда запропастилась вторая яхта? Вы шли все время рядышком, сами вернулись, а почему она не пришла в порт? – Кугель без признаний сенатора так и не мог расшифровать пока что мыслей фрегаттен-капитана. – Ну-ка, скажи, что мы им ответим? Налетела на айсберг, как несчастный «Титаник»? А нам опять каверзный вопросик – а почему это ваша яхта не налетела? И почему никого из команды вам не удалось спасти? Или не собирались спасать вообще? Знаешь, Отто, у меня виски ломит от этих проклятых вопросов.

Отто, покосившись, чтобы убедиться, что их никто не слышит, съехидничал, не догадываясь, что его слова окончательно потрясут душу верного друга:

– Вытряси из головы всякие вопросики, мой дружище! Потому как вообще некому будет отвечать занудистым комиссарам на всякие глупые расспросы… Просто некому – и все!

– Ка-ак? – Фридрих даже головой тряхнул от неожиданности. – И нас не останется? – Выражение лица у него стало такое, словно дюжина чертей уже подхватила его под руки и под ноги и с диким хохотом потащила к раскаленному котлу с кипящей смолой, возле которого стоит суровый и беспощадный Вельзевул…

Отто согнал со своего лица зловещую отчужденность, успокоил, но опять же не до конца раскрывая перед другом свои замыслы:

– Ну что ты, Фридрих! Мы будем жить, непременно и долго! Но для Кельтмана и его австралийских полицейских ищеек мы просто перестанем существовать! И он даже не подумает устраивать поиски пропавшей «Изабеллы»… Как и «Виктории», между прочим. Вот в чем мои секреты от Штегмана и хорошо продуманные шаги по шахматной доске! Эта партия будет за нами! А она ведь решающая во всей нашей игре против настырного клоуна! И против несчастного инспекторишки Паркера! Дурак он. Не захотел быть с нами, соблазнился на посулы Кельтмана! Ведь я давал ему отличный шанс выйти в приличные люди, но он предпочел предать меня так подло… Так пусть на том свете не проклинает меня, когда встретимся этак лет через сорок, не ранее!

Фридрих – в который уже раз! – содрогнулся. Ему снова стало не по себе от этих зловещих слов Железного Дункеля, который так сильно изменился за эти несколько лет, в течении которых они не виделись. Кугель мысленно чертыхнулся, хотел было принудить Дункеля раскрыть перед ним карты полностью, но потом передумал и махнул рукой – если не хочет говорить, то и не скажет, пока не придет время действовать, а не болтать языками…

До вечерних сумерек продолжали идти переменными галсами, придерживаясь западного направления. Отужинали. Отто распорядился команде отдыхать, причем в полном составе.

– А на штурвал кто встанет? Ведь яхта сама не пойдет без рулевого, господин сенатор? – Майкл пошутил, хотя за день изрядно притомился, занимаясь сколачиванием плота. Теперь этот массивный «дредноут», прикрепленный на растяжках шлюпбалки, неподвижно лежал на корме – можно спускать его на воду и проверять на устойчивость в условиях морской качки…