За золотым призраком

– В ходовой рубке одну смену постоит Карл, потом его подменит Вальтер. На шкотовых лебедках в одну смену с Карлом поставь китайца, он плотом не занимался и не так устал. Если надо будет, я и сам ему помогу, или Фридрих подменит… А вы отдыхайте, накувыркались за день с бревнами.

Майкл не стал спорить – спать так спать! Если господам захотелось побывать в роли моряков – это их личное дело. «С жиру любая блажь в голову полезет, – подумал боцман, стараясь, чтобы сенатор по глазам не прочитал его пренебрежительного “высказывания” в адрес пассажиров. – Можешь и красавицу баронессу к шкотовым лебедкам определить… Да-а, великая вещь – денежки, особенно когда они водятся не мелкой мойвой, а солидными тунцами, не говоря уже о голубых акулах и полосатых китах… Ну а мне хотя бы и мойвы наловить этим летом побольше, как обещал сенатор-немец». – Выкурив с такими рассуждениями сигарету, Майкл ушел в свою маленькую каюту за ходовой рубкой над машинным отделением. Механик Степан Чагрин еще раз осмотрел трюмные отсеки, не накопилась ли там между шпангоутами вода. Трюм был сух, и Степан тоже отправился спать – пока яхта идет под парусами, у него забот не так много.

– Карл, поглядывай хорошенько за морем по курсу яхты, чтобы вовремя делать повороты. На одном галсе мы идем тридцать минут, после чего будем менять галс на другой. Мы с Фридрихом соберем и упакуем на плоту аварийный запас воды, продовольствия. – Отто повернулся озабоченным лицом к штурману. – Фридрих, где у нас запасной компас и ракетница? Не помнишь? Без этого и плот не нужен: не далеко с него увидишь в открытом море!

– В моей каюте, фрегаттен-капитан. – Купель отвечал на вопросы, делал, что приказывал Отто, но не мог до конца уяснить, ну для чего ему понадобился этот дурацкий неуклюжий плот? Неужели и в самом деле намерен на нем отправляться в разведку незнакомых мест у диких островов? Руки надорвешь, пока веслами или шестами будешь отталкиваться от дна моря… до которого не одна миля!

– Зер гут, – буркнул Отто, словно забыв и про компас и про ракетницу. – Чжоу, отправляйся к шкотовой лебедке. Можешь прилечь на теплую палубу и отдыхать. Когда Карл будет делать поворот на новый курс, он окликнет тебя, даже если и заснешь.

– Осень холосо, хосяин, – прошипел китаец, сложился мало что не пополам и живо ушел вперед, сел на палубу впереди рубки, охватил поднятые к груди колени руками и слозно замер, раскачиваясь вместе с палубой.

«Бронзовая статуя Будды, а не человек, – усмехнулся Отто. – Иной раз кажется, что и мыслишек-то в этой обезьяньей голове никаких не появляется… Надо же! Ведь именно этот народец когда-то развивал науку, культуру, говорят, первым изобрел порох. Даже не верится. Вот наши предки – римляне – те могли бы изобрести порох, да что-то подзамешкалась. – Отто отвел взгляд от неподвижного моряка с косичкой на затылке – ну не чудачество ли? Будто женщина с косичкой ходит!»

– Идем, Фридрих, покопошимся, пока не совсем стемнело. Так ты говоришь, навигационные припасы у тебя…

От рубки его неожиданно окликнул Карл:

– Если не мерещится, то нам навстречу еще кто-то пыхтит по волнам! Во-он, прямо по курсу дымок показался над горизонтом. Да не только дымок, а и верхние надстройки различимы смутно. – Последние слова Карл добавил, присмотревшись повнимательнее в сильный морской бинокль. – Скоро сойдемся на контркурсах!

Отто вскинул руку с часами – без четверти десять! Глянул на запад – впереди яхты медленно вырастал из-под воды остов встречного пассажирского парохода. Через полчаса можно было рассмотреть капитанский мостик, тоненькую паутину мачты, зато хорошо виден дымный шлейф – идет на угле, потому и коптит нещадно. Ходовых огней и клотикового фонаря пока за дальностью не различить, да и солнце, почти касаясь горизонта, нестерпимо слепит глаза…

– Проклятье! Клянусь священными водами Стикса его-то я никак не просил выползать нам навстречу! – Отто ворчал зло, хотя и сдерживал клокочущий голос, чтобы китаец не расслышал и не удивился, почему это хозяин яхты вдруг так занервничал? – И курса надолго менять никак нельзя – этот недожаренный в крематории клоун тут же отстучит радиограмму братцу, что мы уклонились от встречи с пароходом, а может, и передумали возвращаться в Мельбурн! Ну-у, будь что будет! Может и успеем разойтись на приличное расстояние. Идем, Фридрих, в твою каюту. Надо вынести все, что нам нужно для последнего шахматного хода и что так важно для будущего приговора со стороны полицейских комиссаров…

Предварительно убедившись, что Вальтер спал или лежал неподвижно с выключенным светом – у баронессы свет горел, видно было через отверстие в замке, – Отто вошел в каюту Кугеля, пропустив сначала в помещение своего друга.