За золотым призраком

– Взрывай! – прохрипел Дункель. Фридрих, плохо соображая, для чего надо взрывать плот, если «Виктория» уже разлетелась, яростно крутнул несколько раз ручку динамо-машины… И вновь грохнуло, теперь недалеко от «Изабеллы», снова в темноту неба взметнулся столб огня, совсем близко от кормы, словно брошенный им в след, шумно упал обломок балки.

– В рубку! Выведи из строя передатчик! Живо! Динамо возьми и сунь куда-нибудь с глаз подальше! – Горло у Железного Дункеля перехватило от волнения и – этого раньше он за собой не замечал! – пальцы нервно подрагивали, словно у законченного алкоголика. Он бросил за корму конец электропровода, который висел теперь без всякой нужды и был опасным свидетелем только что происшедшего…

Из ходовой рубки, едва подорвалась «Виктория», выскочил Карл и, словно крепко стукнутый по голове, вытаращил глаза – где совсем недавно покачивалась на волнах «Виктория», клубились последние сгустки дыма, уносимого ветром на восток. Второй близкий взрыв достал Карла несильной из-за расстояния ударной волной, он качнулся на ногах скорее от неожиданности, тут же посмотрел вперед по курсу «Изабеллы», вспомнив рассказ Майкла о плавающих минах, потом снова перевел расширенные до предела глаза на отца, который стоял почему-то на коленях. Но вот он медленно встал, но только разводил руками, будто не зная, верить собственным глазам, или это все происходит в кошмарном сне.

– Отец… что это было? – Карл пытался дать своим мыслям хоть какое-то логическое объяснение, но не получалось. Скорее всего, приходили на память кадры из давно виденного хроникального фильма о минувшей мировой войне… В двух шагах от Карла, спиной привалившись к ходовой рубке, подстать гипсовой скульптуре в заброшенном парке, стоял прибежавший на взрыв Вальтер в белой майке, и лицо мертвенно белое, как из того же гипса…

– Боже мой… Боже мой… – твердил Вальтер и беспрестанно крестился, не спуская глаз с того места, где и дым уже напрочь исчез, разогнанный ветром над темными волнами.

Экипаж яхты, со сна полураздетый, высыпал на палубу. Поднялся невероятный гвалт у рубки – каждый спрашивал, отвечать было некому.

– Что случилось?

– Где это так грохнуло?

– Куда делась вторая яхта? Отвернула в сторону?

– Кто нас атаковал? Стреляли из пушки?

– Мины-ы!.. «Виктория» подорвалась на плавучей мине! – перекрывая всех, от рубки прокричал Фридрих Кугель. Он, похоже, оставался единственным человеком на палубе, кто осознавал происшедшее, а потому резко повернул руль, и «Изабелла» послушно легла в галфвинд, заскользила на юг, прочь подальше от страшного места. Неприметно для огорошенных матросов команды он выключил ходовые огни, отчего на палубе было совсем темно, а тем более яхту не могли заметить издали…

– Господин сенатор! Господин сенатор! – Майкл в одних трусах и с рубашкой в руке с перекошенным лицом подбежал к Дункелю. – Что же это, а? Смотрите, никаких следов! Неужто накаркал я такую беду на нас? Ведь я и не думал, что мины попадутся нам самим! Давайте подойдем ближе, может, кто целым остался…

– Опомнись, Майкл! Возьми себя в руки! И оденься… теперь не до сна нам! Карл, займись баронессой! Видишь, она, похоже, сознание теряет! Проводи в каюту и дай понюхать нашатырного спирта!

Старший сын поспешил к сомлевшей Марте, успел подхватить ее под руку и помог удержаться на ногах.

– Баронесса Марта, очнитесь! – И к матросам с просьбой: – Дайте кто-нибудь воды!

Воду из рубки принес Роберт, отвинтил крышку термоса и с ладони брызнул на побледневшее лицо молодой женщины. Марта вздрогнула, открыла огромные и словно незрячие глаза, пытаясь понять, что случилось с ней и что вообще творится на яхте.

– Куда они делись? – чуть слышно произнесли ее губы. – Где теперь они все?

– Кто где, как и положено, дорогая баронесса, – философски заметил на ее вопрос удрученный Фридрих. – Кто в раю, а кто и в страшном аду по грехам своим…

Отто поспешил прервать ненужные пока размышления Кугеля, поторопил сына:

– Карл, проводи баронессу в каюту! Роберт, живо в рубку! И смотри в оба глаза! Не приведи Господь и нам наскочить на «рогатую смерть»! – Отто Дункель, казалось со стороны, наконец-то пришел в себя после неожиданного ужасного потрясения и теперь отдавал команды четко, вразумительно, стараясь не упустить ни малейшей детали в поведении каждого члена экипажа. – Штефан, марш в машинный отсек, не пришлось бы срочно запускать двигатель и уходить отсюда подальше! Второй смене вахтенных заступить в ночную смену. Боцман Майкл, позаботься покормить тех, кто будет на дежурстве…

– На-а-до же! Баба-ах – и ни следа от «Виктории»… – в который раз схватился за голову боцман и, казалось, вот-вот ударится в истерику со слезами и воплем. – Ра-аз – и никого в живых! Что теперь делать, господин сенатор? Что нам делать? А вдруг и мы… Ой, опять я за свое дурацкое накаркивание! Право слово, подурел я за это лето, будто баран безмозглый! Вот, посмотрите еще раз – никаких следов, даже воронки от взрыва на воде не осталось! Доведись искать…