За золотым призраком

– За кого вы меня принимаете! – с обидой в голосе несколько резковато спросил штурман. – Я, слава богу, не первый год по океану хожу, в состоянии отличить шлюпку от китовой туши!

– Да, но и брошенные шлюпки не так часто сами по себе гуляют по морским волнам, – продолжал высказывать свое сомнение инспектор.

– Отчего же! Случается такое, и довольно часто, – стоял на своем Фридрих, не глядя на инспектора начал заполнять вахтенный журнал перед сдачей вахты. – Особенно когда налетает неожиданный ураган. В такой ситуации не до шлюпки, успеть бы гарпунщиков собрать!

– И что же вас насторожило? Шлюпка была полузатопленной или сухой? – Инспектор сразу же полез в «глубину» этого происшествия и теперь непременно будет докапываться «до самого киля», как отметил в своем сознании Отто Дункель, издали внимательно прислушиваясь к разговору на ходовом мостике и следя за мимикой лица полицейского.

– Ну-у, я бы не придал особого значения этому, в общем-то, малоинтересному происшествию. – В раздумье продолжать ли разговор в этом направлении, Фридрих Кугель прошел по ходовому мостику, привычно снимая глазами показания скорости, оборота винта и курса парохода для внесения в журнал. – Но коль скоро вы спрашиваете, господин инспектор, то… Еще мне доложили, и я это занес в судовой журнал, будто уже когда шлюпка осталась за кормой нашей «Британии», на этой посудинке вроде замигал огонек. Как если бы кто сигналил карманным фонариком… – Пожав плечами и тем показывая, что не особенно этому верит, Кугель выжидательно посмотрел на полицейского. Взглядом он как бы спрашивал: «Ну что, какова вам эта новость? Я лично не верю, а вы можете верить, можете отбросить прочь и не брать ни в какие расчеты…» Но лицо у штурмана серьезное, ни единого намека на то, что все это придумано ради шутки.

– Огонек? Из пустой шлюпки? – Инспектор Паркер перестал записывать в блокнот и с явным замешательством постучал колпачком авторучки о страницу. – Прелюбопытно у нас получается… Очень мило! Вы сами это видели, господин Кугель, или…

– Нет, господин инспектор. – Фридрих небрежно махнул свободной левой рукой и сделал это столь пренебрежительно, словно разговор шел не о возможном ЧП в океане, а о том, один или два кусочка сахара опустить в стакан с кофе. – Вахтенный сигнальщик видел. Я отправил его на левое крыло ходового мостика осветить шлюпку ручным прожектором. Вот он и осветил ее весьма старательно, и держал под наблюдением минуты три, но ничего в шлюпке так и не разглядел. Я имею в виду, что не видел там ни живых, ни мертвых людей… А когда выключил прожектор, с крыла сразу не ушел. Вот он и видел, вроде бы огоньки на ней блеснули. Да, может, я так думаю, это было простое свечение волн от нашего парохода, когда они докатились до брошенной шлюпки.

– Так ли это было, Коэн… – Марк Паркер не знал имени матроса, а обратиться почтительно, как он обращался к пассажирам – господин, – язык не повернулся. – Так ли было, братец?

– Эдди Коэн, господин инспектор! Эдди Коэн! – бойко подсказал вахтенный сигнальщик и встал перед инспектором, как исправный солдат перед капралом-держимордой.

– Так ли было, Коэн? – повторил вопрос Марк Паркер.

– Все так и было, господин инспектор! Со шлюпки сигналили, похоже было, новеньким карманным фонариком.

– Почему ты так решил?

– Свет был достаточно ярким, точечным, а не как от морского свечения, когда волна ударяет о борт… И знаки подавали световой морзянкой. Я успел прочесть – просигналили букву «Н».

– Букву «Н»? – Инспектор от неожиданности поднял авторучку к правому виску, почесал голову и недоверчиво уставился в просторное лицо матроса, как бы отыскивая на нем узкие продолговатые глаза – глаза обитателя Аляски или ближних Алеутских островов. – Ты не ошибся ли часом, Эдди? Точно эту именно букву?

– Как можно, господин инспектор! – Матрос даже перекрестился для большей достоверности. – Я по специальности связист, и морзянку принимаю не только на слух, но и зрительно! В чем другом – могу и ошибиться, например, не умею до сих пор толково узды вязать, но в световых сигналах… – Матрос готов был выразиться более резко, однако перед инспектором смолчал – не с дружками беседует за кружкой пива в портовом кабаке!

– Ну и дела-а. – Марк Паркер торопливо дописал показания матроса, кивком лохматой головы позволил Эдди Коэну занять свой стульчик, проследил за ним взглядом, словно боялся, не рухнет ли тяжелый матрос на палубу, сломав хрупкое сиденье. И только убедившись, что Эдди не шмякнулся, еще раз обратился к Кугелю:

– А еще что-нибудь вам за вахту докладывали?

– Еще? – Штурман потер лоб, чуть приподняв правое плечо, потом с усмешкой добавил, будто иронизируя над дотошным инспектором: – Еще раззява палубный матрос уронил швабру, за борт, за что боцман взыщет с него штраф. А так – все прошло спокойно, каждую ночь бы так!

– Не приведи Господь! – воскликнул Марк Паркер и чуть не перекрестился, махнул рукой на Кугеля, словно от нечистой силы открещиваясь. – И одной ночи теперь хватит расхлебывать до Мельбурна! Такая каша… А вы говорите каждую бы ночь нам такое!