Заблудшие души (сборник)

– Да, ты че бои-с-си то, – успокоил ее Николай. – Я ведь тебе кое-чего скажу и все тут. Мне нет до вас никакого дела. – Люська секунду поколебалась, потом вышла из-за стола и последовала за ним. Притихшая компания посмотрела им вслед, и гул их пьяной беседы снова возобновился как только дверь за ними закрылась.

– Слышь, Люська, Леха просит тебя ему немного денег подкинуть, – сказал он, с удивлением оглядывая ее располневшую фигуру. Живот ее выдавался вперед безобразной складкой, как у бесформенной старухи. Ее круглое, как у деревянной матрешки лицо опухло как у неизлечимо больного. Годы беспробудного пьянства оставили на нем тяжелый след.

– В лагере без подогрева тяжело, – продолжал Николай. – Ты имей совесть, Люська, передай ему хоть немного.

– Откуда я ему денег возьму? – фальшиво возмутилась Люська, воровато отводя глаза в сторону. – Че я, ему должна, что ли?

– А то поди нет. Он говорит что оставил у тебя тридцать тысяч.

– Врет он все! – горячо возразила Люська. – Ничего он мне не оставлял, ни копейки. Он что, послал тебя убить меня?

– Ты не дури, дура. Мне то которо дело? Я вот может смогу ему сегодня передать чего. Если бы ты дала ему немного денег, я бы передал.

– А как ты ему передашь? – заинтересованно спросила Люська.

– Это не твое дело. Ты денег дашь, али нет?

– А не дам, так ты убьешь меня?

– Кончай ты, дура, убьешь да убьешь. На кой хрен ты мне нужна, убивать еще тебя. Вот, Леха придет, с ним и разбираться будешь.

– А тебе обязательно сегодня?

– А когда ты хочешь? – спросил Николай, подозрительно приглядываясь к ней. Люська заметила его взгляд.

– Да я так. У меня ни копейки денег нет. Так ему и передай, ничего я ему не должна. – Она придвинулась к Николаю поближе и с похотливой улыбкой стала пытаться просунуть свою ладонь ему за ремень в штаны. Николай грубо ее оттолкнул.

– Ладно тебе, шлюха, – сказал он. – Вот, погоди, придет Леха, дашь ему полный отчет. А сейчас иди. – Люська торопливо скрылась за дверью. Николай вышел из дома, еше раз внимательно осмотрел грузовик и пошагал на автобусную остановку. Автобус тащился до города больше часа и Николай успел продумать все не торопясь. На вокзале он купил билет в обе стороны, и на две остановки дальше той, где выходить. Стараясь, как всегда, быть неприметным, он сел в углу у окна и стал осторожно рассматривать пассажиров. Никто из них не вызывал подозрений, да и не могло быть никого, кто бы за ним следил. Только Катя знала куда он собирался ехать. Незадолго до прибытия Николай вышел в тамбур.

Поезд медленно приближался к безлюдной станции, дремотно застывшей в холодных лучах заходящего солнца. Маленькие окна вокзала горели красным закатом, как будто подавали непонятный сигнал потерявшемуся путнику. Выходить на безлюдную платформу было опасно. Николай спрыгнул с другой стороны поезда задолго до полной остановки, перебежал железнодорожную насыпь и скрылся в зарослях. Поезд простоял две минуты и натруженно пыхтя тронулся, передавая, как азбуку Морзе, лязг буферов от первого вагона к последнему. Наступила таежная тишина, наполненная писком мошкары, жадной до крови. Отмахиваться от них было бесполезно; они облепили лицо и руки, забрались под одежду, безжалостно впиваясь и разрывая кожу. Николай простоял несколько минут, как в пыточной камере, пока не убедился, что станция не под наблюдением. Потом выскочил из зарослей, быстрым шагом пересек перрон и побежал по дороге к лагерю, часто оглядываясь. На душе у него было не спокойно. И хоть не было никого вокруг, а казалось, кто-то невидимый преследует его, не отставая ни на шаг. Проезжающих машин он не боялся: их шум можно было услышать издалека и спрятаться в лесу. Гораздо хуже повстречать пешехода. Шаги трудно услышать, когда сам идешь, а идущий наверняка будет или из лагерной охраны или из примыкающего к лагерю поселка. И тогда наверняка никуда не уйти от погони.

Времени у него было только час. Последний поезд, в котором сегодня работала Катя, должен остановиться у станции ровно в девять вечера. Еще будет светло, солнце летом без охоты уходит на ночной покой. Трудно при свете скрыться от наблюдающих глаз.