Забракованные

Она пожала плечами, все ещё обнимая себя и не оборачиваясь. Люди, проходящие мимо окна, слились в одну вязкую рябь перед глазами — ее хотелось сморгнуть, но не получалось.

— Они любовники? — не получив уточнений, Гидеон сам выдвинул версию.

Любовники ли? Может быть, как раз этим объяснялся отказ ее мужа от консуммации их брака, а не его благородством, как она себе надумала?

— Не знаю, — честно ответила Мэл. — Вряд ли. У Дрейдена роман со служанкой.

Откусить бы себе язык… Но в то же время до ужаса хотелось жить — и с каждым днем все больше. Если она не умерла за годы жизни с Эйданом, очень глупо умирать сейчас. А в том, что Гидеон расправится с ней, если она не покажет свою нужность, Амелия даже не сомневалась. Это Монтегрейн — владелец огромных территорий в Мирее, последний представитель великого рода. Потому-то СБ и готова рыть носом землю, чтобы не обвинить такого человека голословно, а искала неопровержимые доказательства. А она? Больше не Грерогер и не Бриверивз. Снова приложение, только уже к другому мужчине.

— Что еще? — довольство в голосе хищника, и снова скрип половиц — все ближе и ближе.

— Какие-то проблемы с делами. Не делился, но постоянно напряжен, перебирают документы, куда-то ездят.

— Хорошо-о-о.

Мэл невольно вспомнилась Шеба: когда она приносила играющим с ней Олли или Ронни брошенную ей палку, они хвалили ее примерно таким же тоном. Казалось, ещё чуть-чуть, и Гидеон почешет и ее, Амелию, за ушком и угостит косточкой.

— Еще?

— Завтра едем в какие-то приюты. Благотворительная акция. Не знаю, в какие именно.

И вновь — за спиной тишина. Хищник замер. Готовится к прыжку или обдумывает стратегию? Мэл даже затылком чувствовала его прожигающий взгляд.

— Значит, приюты… — пробормотали позади. — Хорошо-о-о.

Большого труда стоило не обернуться и не посмотреть в глаза собеседнику — не могла, перед своими все ещё стояла пелена слез. От ощущения страшной ошибки. От неправильности происходящего.

— Значит, слушайте сюда. — Гидеон приблизился совсем близко, от его дыхания зашевелились волосы у виска, когда он склонился к самому ее уху. — Ваша задача запомнить каждую деталь: с кем он будет разговаривать в этих приютах, кому именно передавать деньги, с какими словами, с какой мимикой. Каждый косой или пристальный взгляд, направленный на воспитанниц. Это понятно?

Боги, почему все мужчины заканчивают с ней разговор фразой: «Это понятно?» Это какое-то проклятие? Или у нее и правда написано на лице, что она полная дура?

— Понятно, — тихо сорвалось с ее губ.

— Хорошо.

Гидеон отступил, и дышать сразу сделалось легче.

Мэл обернулась вполоборота: мужчина стоял к ней боком и надевал перчатки для верховой езды. Приехал верхом, один, без охраны?

И вдруг, отвлекшись, Амелия поняла то, на что сразу не обратила внимание. Тайком смахнула слезы тыльной стороной ладони и спросила:

— Воспитанниц? Воспитанники-мальчики вас не интересуют?

Надев вторую перчатку, Гидеон поднял голову и криво усмехнулся.

— Это приюты для девочек.

Амелия, не понимая, нахмурилась, но тот не стал ничего объяснять.

Развернулся и вышел вон. Дверь хлопнула, ударив по нервам и заставив Мэл вздрогнуть.

Буквально через секунду дверь вновь распахнулась, впуская заискивающе улыбающегося господина Линча и одну из его помощниц, несущую целый ворох одежды.

— Я ведь могу рассчитывать на то, что лорд Монтегрейн ничего не узнает? — по-прежнему улыбаясь, уточнил хозяин лавки. Его тонкие усики нервно подрагивали.

В первое мгновение Амелия испытала раздражение и отвращение от этого человека. А потом подумала о себе. Разве она делилась сегодня информацией по своей воле? Гидеон умеет надавить на кого угодно…

Ее плечи устало опустились.

— Давайте поскорее закончим с примеркой, господин Линч, — попросила Амелия. — Я очень устала.

Таким образом получив ответ на мучивший его вопрос, портной заметно повеселел и, чуть ли не пританцовывая, пригласил Мэл за ширму — переодеваться.

Глава 22

За время поездки Мэл вымоталась.

Уже были посещены два приюта для девочек, а также школа-пансион. И везде история повторялась практически с точностью: они приезжали, их встречали, воспитанницы высыпали во двор, но держались в сторонке, лишь с любопытством рассматривая спутницу знакомого им лорда. Затем Монтегрейн здоровался с главой каждого учреждения, вручал мешочек с золотом, спрашивал, как идут дела и все ли в порядке, внимательно выслушивал, обещал появиться в следующем месяце, и они уезжали.

Как там сказал Гидеон? Посмотреть на его общение с воспитанницами? Однако этого общения не было — то есть вообще: только общее приветствие и прощание, а в ответ — неровный хор голосов.