Забракованные

Монтегрейн тоже повернулся на бок, придержав ее ногу. Медленно, смакуя прикосновение к нежной коже, провел ладонью от щиколотки к бедру, очертил талию и добрался до груди.

Мэл что-то мурлыкнула и не отстранилась.

Хотелось продолжения вчерашнего вечера и ночи, однако он велел себе притормозить.

— Я вчера не сделал тебе больно? — спросил серьезно.

Она распахнула глаза, такие большие и будто еще более зеленые, чем раньше, — должно быть, оттого, что ее лицо было очень близко.

— Больно? — Казалось, ее поразил этот вопрос. — Нет, — покачала головой. — Конечно нет. — Будто само это предположение было донельзя нелепым. — Это было… прекрасно. — И зарумянилась ещё больше.

Рэймер ухмыльнулся. Ну все, его гордость не пострадала.

* * *

Немного поспорив, они все-таки решили спуститься вниз к завтраку, и, воспользовавшись предлогом, что ей надо переодеться, Амелия ускользнула в свои покои. Правда, все же пришлось воспользоваться чужой ванной, чтобы умыться — пугать встретившихся по дороге обитателей дома не хотелось.

Однако переживала Мэл совершенно зря: снизу доносились звон посуды и голоса, а второй этаж был абсолютно пуст, и она спокойно преодолела пусть до своих комнат и заперла дверь изнутри.

Шагнула к трюмо.

Остатки забытой вчера косметики она только что смыла и снова превратилась в привычную версию себя — неяркую, со светлыми бровями и ресницам… Или непривычную… Щеки пытали, глаза блестели, а припухшие от поцелуев губы так и норовили растянуться в улыбке.

Амелия даже попыталась нахмуриться или изобразить своему отражению одну из фальшивых улыбок из припасенного набора. Но лицо не слушалось, а губы сами собой улыбались — искренне, счастливо.

— Ох, Мэл, — прошептала она, проведя ладонью по лицу, словно пытаясь стереть с него этот заметный восторг от прошедшей ночи.

А подсознание тут же ехидно подсказало: от прошедшего вечера, ночи и утра. Амелия не сдержала смешок.

Увидь сейчас ее кто-то из старых знакомых, не узнали бы.

Потянулась к косметике, которая так долго казалась ей ненужной. Нет, Мэл не собиралась краситься так, как вчера для встречи с принцем. Она не желала искусственной яркости, но вдруг захотела выглядеть чуть лучше, чем обычно.

Подкрасила ресницы и брови, заплела волосы — да-да, в любимую косу. И только после этого, переодевшись в светлое летнее платье с коротким рукавом, направилась в столовую.

Браслеты надевать не стала.

К черту шрамы, к черту Эйдана — у них больше не было над ней власти.

* * *

Супруг вместе со своим верным другом оказались уже в малой столовой. Лана накрывала на стол. Дрейден пожирал ее взглядом, она отвечала лукавой улыбкой.

Когда Мэл вошла, Монтегрейн, сидящий лицом ко входу, первым вскинул на нее глаза и, она была готова поклясться, в первую очередь заметил отсутствие на ее платье рукавов и открытые запястья. Тепло и искренне улыбнулся.

Амелия так же искренне улыбнулась в ответ.

Он встал сам, не нуждаясь больше ни в трости, ни в том, чтобы просить об одолжении друга. Отодвинул перед ней стул, а когда помогал придвинуть так, чтобы ей было удобно, коснулся руки в том месте, где как раз заканчивался рукав — легкомысленный фонарик и шепнул на ухо:

— Прекрасно выглядишь.

От этого простого прикосновения сердце забилось быстрее. А Рэймер, весело ей подмигнув, уже вернулся на свое место.

Лана закончила с сервировкой, пожелала приятного аппетита и умчалась прочь. Вот только внимание Дрейдена больше не было сосредоточено на возлюбленной. Он сидел, ошарашенно переводя взгляд то на друга, то на Амелию, и даже не пытался скрыть своего удивления. Деликатно что-то не заметить — это не про Кристиса, Мэл уже поняла.

Тот уже раскрыл было рот, чтобы наверняка выпалить что-нибудь до ужаса бестактное, но Монтегрейн перехватил его взгляд и покачал головой.

— Крист… — произнес предупреждающе.

Что «Крист», Амелия не знала. «Крист, не вздумай»? «Крист, заткнись»? «Крист, это не твое дело»? Однако, что бы Рэймер ни имел в виду, это сработало: Дрейден прикусил язык.

— Ну вы, ребята, даете, — пробурчал вполголоса и потянулся к столовым приборам.

Монтегрейн адресовал Амелии ободряющий взгляд, прекрасно понимая, что то, что мог сболтнуть Кристис, из них двоих смутило бы именно ее. Она благодарно кивнула.

А Дрейден, обиженно сопя, с шумом принялся пилить столовым ножом кусок мяса на своей тарелке, вонзив в него вилку с такой силой, будто тот собирался захрюкать и убежать со стола прямо сейчас. Мэл не сдержала смешка.

— Нет, ну так нельзя! — Выдержки управляющего хватило минуты на две. — Все же свои! Почему не поделиться радостью?!

Святая простота — так называла Георгия Грерогер подобных людей. Амелия с интересом посмотрела на мужа: как отреагирует? Ее саму разбирал смех, и только.

Рэймер же, повернувшись к Дрейдену, изогнул бровь.

— Какой именно радостью? — уточнил, ясно давая понять, что на интересующую друга тему разговаривать не намерен.

Крист насупился и с новой силой вонзил нож в мясо, словно пытаясь распилить вместе с ним и тарелку.

— Спасибо, — произнесла Мэл одними губами, когда поймала взгляд мужа.