Заброшенная дорога

Сабин махнул рукой, отпуская солдата, и вернулся в кресло.

– У тебя всё, Маркиан? – Тон не оставлял сомнения, что префект желает закончить разговор.

– Я всё-таки хочу уточнить насчёт софиополитов, – Маркиан предпочёл не услышать этой интонации. – Ты сам-то не проверял? Разъезды по той дороге не посылал?

Сабин глянул на Маркиана ещё менее дружелюбно.

– У меня лишних людей нет. Если у дукса есть – пусть он и посылает. А мне надо патрулировать северную дорогу на Порфириты и Филотеру, сопровождать караваны, сторожить границу пустыни, да и в номе не одному же Евтихию следить за порядком… Итак, Маркиан, у тебя всё? – повторил он так, что уже нельзя было не понять намёка.

У выхода из претория ожидал молодой воин в звании сесквипликария, судя по единственной красной полосе на рукаве туники – темнокожий, длинноногий, с волосами как чёрный войлок. Он отсалютовал Маркиану:

– Аве! Я Кастор, десятник дромедариев. Буду командовать вашей охраной.

– Я Маркиан, рад знакомству. – Они обменялись рукопожатием. – Ты эфиоп, Кастор?

– Наполовину блеммий. – Десятника не смутил малотактичный вопрос – должно быть, его задавали постоянно. – Мать пленная блеммийка, отец солдат. Пойдём, познакомлю с нашими бойцами.

Девять дромедариев выстроились во дворе принципия верхом на песочного цвета верблюдах. Громоздкие сёдла на деревянных рамах были водружены на горбы, кожаные щиты приторочены к крупам. Смуглые бритые всадники были одеты по-римски – в казённые грязно-белые туники и плащи, держали за спинами луки, колчаны и связки дротиков. При виде Кастора они дисциплинированно гаркнули:

– Аве, сиксопликс!

– Как-как они сказали? – не понял Маркиан.

Кастор слегка смутился:

– Они же все египтяне, с латынью не очень. Не так-то просто им выговорить sesquiplicarius. – Он начал представлять бойцов: – Валент, Максим, Сильван, Стефан, Виталий-первый, Виталий-второй, Мандат, Фольментий, Иовин. – Скомандовал: – Вольно, разойдись! – И объяснил Маркиану: – Переходы будем делать по ночам. Днём в пустыне даже для нас чересчур жарко. Так что выходим на закате. А теперь пойдём в стойла, подберём тебе верблюда.

– Что? – Маркиан развернулся к Кастору. – Я тоже должен ехать на этом чудовище?

– Чудовище? – Десятник возмутился, будто его оскорбили лично. – Верблюд – прекраснейшее животное, совершенное творение Божие! Ты просто их не знаешь, а когда узнаешь, непременно полюбишь! – Они шли по направлению к стойлам, и уже чувствовался запах и слышался хриплый рёв. – Поедем по заброшенной дороге, – объяснил Кастор спокойнее, – там всё песком занесло, лошади вязнут копытами, устают сильно. Если ты никогда не ездил на верблюде… Поначалу будет тяжело, но ничего, привыкнешь. – Десятник заговорил учительским тоном: – Запомни главное: лошадь глупая, а верблюд умный. Заставить его куда-то идти нельзя, можно только уговорить. Обращаться уважительно. И следить за его настроением.

– А если нет? – полюбопытствовал Маркиан. – Если не очень уважительно?

– Может и руку откусить. Но это редко, – успокоил его Кастор. – Обычно они довольно спокойные, кроме как в декабре. – Пояснил: – Гон у них в декабре. В это время даже накк не седлают, а к гамалям вообще подходить нельзя…

– Накки? – переспросил Маркиан. – Гамали?

– Кобылы и жеребцы, – пояснил Кастор с лёгким оттенком презрения.

– И что же гамаль со мной сделает? – С каждым шагом Маркиан замедлял ход. – Обе руки откусит?

– Или хуже – примет за накку. – Они подошли к стойлам – открытой аркаде, разгороженной на клети. Верблюды зафыркали и заревели, приветствуя Кастора. – Вот вы, мои голубчики! Вот вы, мои сладкие!

– А почему так воняет? – Маркиан не решался подойти ближе.

– Не так-то просто их чистить и убираться в стойлах. Рабов-уборщиков часто затаптывают насмерть, а новых покупать… сам знаешь, как с деньгами в египетских войсках. Да подойди же! Здесь все смирные, одни накки, не буду же я новичка сразу на гамаля сажать! Это Малышка, это Солнышко, это Кудлашка, это Белохвосточка, – ласково приговаривал Кастор, потрёпывая верблюдиц по косматым мордам, а те довольно фырчали и ластились к его руке. – Красавицы вы мои!

– Кастор, – сказал Маркиан всё ещё издали, – извини за нескромный вопрос: у тебя женщина есть?

– Есть, а что? – удивился дромедарий. – Знахарка по верблюжьим болезням. А почему ты спросил?

– Да так просто. – Маркиан развернулся. – Знаешь, я всё-таки поеду на лошади.

8

Весь день и всю ночь гонец ехал по Этрурии. Утром во Флоренции очередной раз сменил коня, полчаса отдохнул и свернул с Клодиевой дороги на узкую извилистую дорогу через Апеннины. До Равенны оставалось полтораста миль.

Остался позади Максимианополь с его двумя многобашенными квадратами лагерей-близнецов. Остался позади Нил и заливные поля – гигантское озеро, расчерченное дамбами на клетки, с островами деревень. Остались поливные поля хлопчатника и льна с их каналами, колодцами и вечным хоровым скрипом водоподъёмных колёс. Остались бахчи, виноградники, пальмовые и смоковничные сады. За изгородью последнего сада резко, без перехода, Египет закончился. Началась пустыня.