Забудь мое имя

Я не могу больше сдерживаться. Я хочу одного: раздробить голову Тони на мелкие кусочки, разрушить все его воспоминания о боли, причиненной другим, стереть их с этой земли навсегда. Не сводя с Тони взгляда, я поднимаю молоток высоко над своей головой.

– Сделай это, – шепчет он.

– Сделаю! Не беспокойся! – огрызаюсь я. И сознаю, что действительно готова это сделать.

А в следующий миг из гаража доносится шум. Дверь распахивается, и в комнату устремляется яркий свет.

– Мэдди! – выкрикивает Люк, бросаясь ко мне. – Остановись! Опусти молоток. Пожалуйста!

Молоток все еще висит над моей головой. Я смотрю на Тони – истекающего кровью, умирающего. И позволяю Люку отобрать у меня инструмент. Я свое дело сделала… Люк хватается за свой мобильник, но полиция уже несется к нам. Вой приближающихся сирен становится с каждым мгновением все громче.

Месяц спустя

108

– Где Майло? – спрашивает Мэдди.

– У Лауры, – Люк поворачивает свой айпад на кухонном столе так, чтобы он мог видеть на его экране Мэдди, одновременно наливая себе в стакан воды из-под крана над мойкой. – Хочешь верь, хочешь нет, но она обучает его йоге!

– Да это же здорово! – говорит, улыбаясь, Мэдди, но Люк не может избавиться от ощущения, что она только притворяется веселой. Мэдди вернулась в дом своей матери в городке на юге Индии, название которого Люк, как ни старается, никак не может запомнить. Кушалнагар, вроде бы?

– Ему нужно снять стресс от экзаменов, – продолжает Люк, снова усаживаясь за стол. – Майло занимается йогой по два раза на неделе с двумя новыми подружками. По-моему, он просто пытается произвести на них впечатление. Показать им свою утонченность.

– А как сама Лаура? – спрашивает Мэдди, понизив голос. В последнее время они много общаются по видеосвязи. Люк нуждается в этом общении не меньше Мэдди. Им обоим нужно смириться и свыкнуться с тем, что случилось в Берлине.

– Да довольно неплохо, учитывая все обстоятельства. Мы теперь с ней часто видимся.

– Надеюсь, ты сделаешь ее жизнь счастливей.

– Я тоже, – кивает Люк и замолкает. Иногда при разговоре с Мэдди ему кажется, что и она почти оправилась после всего пережитого. А иногда в ее голосе звучат странные нотки, которые его тревожат. – Ты сама-то как, в порядке?

Мэдди отворачивается от экрана.

– У меня все отлично, – говорит она. – Похоже, мама пришла. Я пойду, – Мэдди наклоняется ближе, чтобы выключить экран, и Люк снова подмечает на ее губах фальшивую улыбку.

– Погоди, – говорит он.

Мэдди колеблется, силясь успокоиться.

– Звони мне в любое время, – говорит ей Люк. – Как только тебе захочется поговорить. О чем угодно, – Люк уже несколько раз чувствовал, что Мэдди собирается сказать ему что-то важное. Но всякий раз она давала задний ход.

– Спасибо, я позвоню, – почти шепчет она.

И экран сразу гаснет.

Люк отворачивается от айпада. Ему остается только надеяться, что с Мэдди действительно все в порядке. Она, как и обещала, рассказала ему всю свою историю. Сначала там, в Берлине, где им пришлось задержаться, чтобы помочь немецкой полиции в расследовании дела Тони. А потом – по скайпу, по возвращении в Индию. Люк решил не делать из нее статьи. Хотя Мэдди сказала, что он может ее опубликовать, при желании. Но жизнь Люка изменилась. И сейчас для него важно, что Мэдди не удочеряли, что ее мать не исповедует бахаизм. И что она – не Фрейя Шмидт, чье имя значилось в списке людей, пропавших без вести в Берлине.

Десять лет назад Мэдди последовала за своей матерью в Индию – после того как ее жестоко изнасиловал Тони и исчезла ее лучшая подруга. Она не повела там монашеский образ жизни, просто решила забыть про свое западное воспитание и подстроиться под новый образ жизни в новой стране, откуда родом была ее мать. Ей потребовалось десять лет, чтобы начать вспоминать, как обошелся с нею и Флер в Берлине Тони. Толчком к активизации памяти послужил снимок буддийских монахов, сделанный Тони, – Мэдди увидела его в местном монастыре. Все, что произошло потом, получило широкую огласку в СМИ. И дело этим пока не закончилось. Через год в Берлине будет суд над Тони, на котором Люк и Мэдди должны выступить в качестве свидетелей со стороны обвинения.

Поставив пироги в духовку, Люк спускается по Скул-стрит к Лауре. Она решила и дальше жить в том же доме, несмотря на его тягостную историю.

– Мы только что закончили, – встречает Люка Лаура в костюме для занятий йогой. – Заходи! Ребята пьют сок из бузины в саду.

Люк проходит за Лаурой в гостиную с низким потолком. Кинув в окно взгляд, видит Майло и двух девушек, весело воркующих о чем-то.

– Останешься? – спрашивает Лаура, присаживаясь на диван.

– Вообще-то, я шел в паб, – говорит Люк. В их деревню зачастила констебль Стровер – якобы для обеспечения общественного порядка. Но Люк-то не слепой. Похоже, между ней и Шоном возникла связь… И сегодня они ему предложили составить им в пабе компанию. – Может быть, попозже?