Забвение

– Чикаго уже под контролем. Сейчас воскресенье. Лорел мне там выбила на завтра весь день. Тут всего два часа пути по межштатному. Эти две вещи на сто десять процентов совместимы, – Этуотер шмыгнул и тяжело проглотил комок в горле. – Ты же знаешь, что я знаю эти места.

Вторая статья для «Стайла», которую упомянул младший редактор, касалась «Канала страданий», – кабельной сети с широким охватом, – сам Этуотер попросил Лорел Мандерли провести хитроумный маневр и предложить статью напрямую старшей стажерке редактора «ЧТО ПРОИСХОДИТ?». Этуотер был одним из трех штатников, прикрепленных к рубрике ЧП, на которую выделялось 0,75 стр. в неделю и которая в БМГ-еженедельниках была ближе всего остального к фрик-шоу или таблоиду и камнем преткновения на самых высоких уровнях «Стайла». Размер штата и крупный шрифт значили, что от Скипа Этуотера официально ожидали один текст на 400 слов каждые три недели, но с тех пор, как «Эклшафт-Бод» заставил миссис Энгер срезать редакторский бюджет на все, кроме новостей о знаменитостях, младшие штатники ЧП работали на полставки, так что на самом деле, скорее, Этуотер подавал три законченных статьи каждые восемь недель.

– Я отправлю фотки на завтра.

– Не отправишь.

Как упоминалось выше, сам Этуотер редко замечал движения кулака вверх и вниз, которые, насколько он помнил, впервые обозначились во время нервотрепки в «Индианаполис Стар». Когда он стал замечать, что делает, то иногда опускал взгляд на движущийся кулак безо всякого узнавания, словно тот принадлежал кому-то чужому. Это было одной из нескольких лакун или слепых пятен в самовосприятии Этуотера, из-за которых в офисе «Стайла» он отчасти вызывал и приязненное, и легкое презрительное отношение. Те, с кем он работал близко, как Лорел Мандерли, видели его без защитного панциря или механизма, и в отношении Лорел к нему явно сквозили материнские элементы. Склонность же его стажеров к яростному поклонению, в свою очередь, превратила его в глазах кое-кого из «Стайла» в манипулятора – человека, который заговорщицки пользуется другими вместо того, чтобы развивать свои собственные внутренние ресурсы. Бывший младший редактор во главе рубрики «СТРАНИЦЫ ОБЩЕСТВА» однажды назвала Скипа Этуотера эмоциональным тампоном, хотя множество людей подтвердили бы, что у нее хватает своего эмоционального багажа всех видов и размеров. Как и в любой институциональной политике, все было очень запутано.

Как также упоминалось, профессиональный диалог по телефону на самом деле был очень быстрым и сжатым, за исключением одной продолжительной паузы, когда младший редактор совещался с кем-то из дизайна насчет формы вреза, что Этуотер ясно слышал от начала до конца. Хотя несколько мгновений тишины сразу после этого могли означать почти что угодно.

– Давай так говорить, – сказал наконец младший редактор, – А если я тебе скажу то, что сказала бы мне миссис Энгер, если бы я увлекся так же, как ты, дал добро, пошел на летучку и запитчил статью на, скажем, 10 сентября. Ты что, из ума выжил. Людям не интересно говно. Людям отвратительно и противно говно. Поэтому его и называют говном. Не говоря уже о высоком осеннем проценте рекламных страниц про еду или красоту. Ты что, с ума сошел. Конец цитаты, – миссис Энгер была главным редактором «Стайла» и наместником родительской компании – американского подразделения «Эклшафт-Бод Медиен».

– Хотя обратная сторона этого довода – говно почти повсеместно и универсально, – ответил Этуотер. – Все так или иначе сталкивались с говном.

– Но сталкивались в частном порядке, – хотя технически этот последний обмен репликами включался в тот же платный звонок, он уже был частью отдельного последующего разговора с Лорел Мандерли – стажеркой, которая в текущий момент сидела на телефоне и факсе Этуотера, когда он был в разъездах, и просеивала и отбирала потенциальные темы для сбора информации, перенаправленные «очками» из отдела сбора информации для «ЧТО ПРОИСХОДИТ?», и общалась от его лица со стажерами из редотдела. – Его делают в частном порядке в особом частном месте и смывают. Смывают, чтобы оно исчезло с глаз долой. Это одна из вещей, о которых людям не нужны напоминания. Вот почему о нем никто не говорит.