Забвение

Первые капли размером с виноград упали на лобовое стекло, когда сильно накренившаяся машина выехала из торгового района Сипио, один за другим сделала два поворота налево и выбралась из города на номерованное шоссе округа, где гравий был таким новым, что даже блестел в собиравшемся грозовом свете. Миссис Мольтке служила навигатором. Теперь Этуотер сидел в дождевике грибного цвета от «Роберта Толботта» поверх блейзера. По стандартному алгоритму индианских бурь, сперва несколько минут дул сильный ветер с пробными брызгами, вслед за чем, пока под корпусом стучал гравий, последовало короткое жуткое затишье, напоминавшее огромный вдох. Затем поля, деревья и грядки кукурузы исчезли за пеленой косого дождя, катившего кувырком смутные предметы через дорогу впереди и позади. Никто к востоку от Кливленда не видел ничего подобного. Этуотер – чей отец был добровольцем гражданской обороны во время торнадо уровня F4, ударившего по районам Андерсона в 1977 году, – озадачил Эмбер отыскать на частоте AM что-нибудь, кроме оглушительных помех. Из-за отодвинутого до упора, чтобы вместить ее, переднего сиденья Этуотеру приходилось напрягаться, чтобы достать до педалей, отчего было труднее нервно наклоняться вперед и искать на небе собирающиеся воронки. По капоту прокатной машины музыкально простучала первая градина. Это великий миф, будто чем больше, тем быстрее кончится.

Эмбер Мольтке направляла Этуотера через мышиный лабиринт маленьких проселков и боковых дорог еще меньше, пока они не оказались на не более чем призраке колеи, продиравшейся через хлещущий строй роршаховских кустарников. Инструкции поступали преимущественно в виде легких движений головой и левой рукой – все, что она могла себе позволить в узах ремней безопасности, из-за которых ее тело покрылось в нескольких разных местах впадинами и складками. Лицо Этуотера уже стало одного цвета с его дождевиком, когда они достигли пункта назначения – какого-то просвета или тупика в листве, где, как объяснила Эмбер, на самом деле был край грубой мезы, выходящей на большую фабрику азотного фиксатора, чьи сложные и янтарные огоньки в ночи служили главной достопримечательностью всего округа. В данный момент видимой была только буря, обрабатывающая лобовое стекло «Кавалера», словно какая-то бешеная автомойка, но Этуотер все равно сказал миссис Мольтке, как ценит, что она уделила время на демонстрацию местного колорита. Он наблюдал, как она пытается выпутаться из системы безопасности своего сиденья. Фоновый шум был приблизительно эквивалентен шуму в кабине авиалайнера. В воздухе местности чувствовался легкий аммиачный привкус.

К этому времени Этуотер помогал Эмбер Мольтке сесть в машину уже три раза, а вылезти – два. Хотя технически она была толстой, казалась скорее просто огромной – выпирающей во всех трех измерениях. Как минимум на десять сантиметров выше журналиста, она умудрялась выглядеть одновременно высокой и приземистой. Ее высвобождение из ремня произвело эффект сродни воздушной подушке. Блокнот Этуотера уже хранил описание толщины миссис Мольтке как гладкой и твердой в отличие от рыхлой пухлости, колыхающегося аспекта или шлепающих шматов жира некоторых других жирных людей. Никакого целлюлита, никаких дрожащих, вислых или болтающихся частей – она была огромная и плотная, и белая, как младенец. Голову размером с колесо мотоцикла венчал массивный светлый паж, где кудри были толстыми и не совсем ровными, уходящими в завивающиеся снопы со сложной текстурой. В свете грозы она вся словно сияла; ее зонтик предназначался не для дождя. «Только стоит солнцу выглянуть – и я сгораю», – так объяснила Эмбер Скипу, пока художник/муж на подъездной дорожке выставил огромный полотняный цветок на длину руки, раскрыл и чуть наклонил над задней дверью машины.

→

Многие стажерки «Стайла» верхнего эшелона дважды в неделю собирались на рабочий обед в ресторане «Тутти Манджа» на Чамберс-стрит, чтобы обсудить проблемные вопросы и разрешить все намеченные редакторские и прочие дела, после чего каждая возвращалась к своему соответственному ментору и докладывала о требующих внимания моментах. Эта эффективная практика экономила кадровым работникам журнала немало времени и эмоциональной энергии. Многие стажерки на обедах в понедельник по традиции брали салат нисуаз, который здесь готовили умопомрачительно вкусно.