Читаем Забвение истории – одержимость историей полностью

Поколение 45-го года, которое привлекло к себе общественное внимание теперь, в конце его жизни, Хельмут Шельски описал на исходе пятидесятых годов, обращаясь к его началам. Шельски рассматривал тогда исключительно юность этого поколения; подзаголовок его исследования носил весьма общий характер – «Социология немецкой молодежи», хотя он изучал только западногерманскую молодежь и только одно десятилетие с 1945 под 1955 год[407]. Спустя более сорока лет я возвращаюсь к этому исследованию, которое, на мой взгляд, содержит немало важных сведений как для проблемы поколений в целом, так и в особенности для описываемого им поколения. Шельски, один из ключевых создателей теории модернизации, в сущности, отождествлял социологию поколений с социологией молодежи[408]. Лишь с началом эпохи модерна юность стала считаться самостоятельным периодом жизни, который имеет особое значение не только в биологическом и психологическом, но и в социологическом и культурном отношении. Каждое молодое поколение при таком его понимании в большей или меньшей степени ставит под вопрос порядок вещей, установившийся в мире и обществе. Лишь попутно Шельски отмечает воздействие истории на это поколение; он говорит о «пережитых в военные и послевоенные годы нуждах и угрозах для семей этого поколения, о бегстве из родных мест, о бомбежках, о потере общественного положения и имущества, о проблемах с жильем, с получением школьного и профессионального образования, об утрате одного из родителей или даже обоих»[409]. Однако для социолога Хельмута Шельски подобный исторический опыт оказывается не столь существенным; его больше интересует значение этого поколения как носителя социальных перемен в процессе модернизации, то есть как «авангарда прогресса» (50). Речь идет в первую очередь об адаптации этого поколения к индустриальному обществу с его «функционализацией, его высокой динамикой и социальной мобильностью» (38). По мнению Шельски, тем переломом, с которым пришлось справиться этому поколению, был странным образом не исторический перелом 1945 года, а поворотный переход к модерному индустриальному обществу, который благодаря полной функционализации профессий, давлению со стороны форм потребительского поведения и организации жизни требовал совершенно новых установок и моделей поведения, балансирующих между конформизмом и индивидуализмом.

Вслед за работами Карла Мангейма исследование Хельмута Шельски базируется на представлении о том, что в силу биологических, социологических и исторических причин каждое поколение можно выделить в общем потоке времени за счет относительного единства и однородности (8), которые возникают из-за доминантных моделей поведения (12). Он говорит о «едином виде поведения» (58), о «внутреннем законе действий» (371), о «характере поколения», который можно обнаружить при всех различиях и фактическом многообразии его представителей. Шельски выявил профиль поколения, названного им «скептическим», через сравнение с двумя другими молодыми поколениями ХХ века, которым дал названия «поколение Молодежного движения» (Jugendbewegung) и «политизированная молодежь».

Поколение молодежного движения противопоставило себя в начале ХХ века буржуазному миру взрослых с его лживостью, лицемерием, филистерством, чтобы обратиться к природе и естественности посредством туристических походов, песен, романтики лесного костра, располагая при этом тем благосостоянием и безопасностью, которые даровал кайзеровский рейх. Следующее поколение – «политизированная молодежь» – сформировалось под воздействием поражения в войне, политических разочарований и экономической неуверенности. Это поколение ориентировалось на простые и ясные цели, испытывая потребность в стабильности и порядке, которые воплощались в соответствующих идеологиях и героических образцах. Подобные авторитарные установки порождали уважительное отношение к технике, униформе и бюрократически управляемым массовым организациям. «Скептическое поколение» предстает в выстроенной Хельмутом Шельски череде трех поколений, ведущей свое начало с рубежа XIX и XX веков, как абсолютная противоположность предшествующему поколению и как «отрицание политизированного поколения» (74). Главенствующими признаками служат «деполитизация и деидеологизация», радикальный отказ от готовности к политической самоидентификации и от идеологической активности. По мнению Шельски, интеллектуальный профиль этого поколения характеризуется «глубоким отвращением к обманчивым фразам», а также неприятием «иллюзий, идеологий и <…> готовых чужих концепций, поскольку предпочтение отдается прагматичной конкретике» (78).

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»

Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами
Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами

Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрации памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов, Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой.Дэвид Эдмондс и Джон Айдиноу — известные журналисты ВВС. Дэвид Эдмондс — режиссер-документалист, Джон Айдиноу — писатель, интервьюер и ведущий программ, тоже преимущественно документальных.

Джон Айдиноу , Дэвид Эдмондс

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Политэкономия соцреализма
Политэкономия соцреализма

Если до революции социализм был прежде всего экономическим проектом, а в революционной культуре – политическим, то в сталинизме он стал проектом сугубо репрезентационным. В новой книге известного исследователя сталинской культуры Евгения Добренко соцреализм рассматривается как важнейшая социально–политическая институция сталинизма – фабрика по производству «реального социализма». Сводя вместе советский исторический опыт и искусство, которое его «отражало в революционном развитии», обращаясь к романам и фильмам, поэмам и пьесам, живописи и фотографии, архитектуре и градостроительным проектам, почтовым маркам и школьным учебникам, организации московских парков и популярной географии сталинской эпохи, автор рассматривает репрезентационные стратегии сталинизма и показывает, как из социалистического реализма рождался «реальный социализм».

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука