Забвение истории – одержимость историей

Воспоминание и забвение не всегда противоположны друг другу, порой они исподволь меняются местами. Это проявляется в прагматических границах стратегии забвения, нацеленной на изоляцию и демонизацию определенной личности, которую хотят стереть из памяти как воплощение абсолютного зла. Притягательная сила подобной стратегии объясняется стремлением к коллективному самоочищению за счет исправления истории. Сосредоточенность на Яуссе как единичном случае, представление этого случая в качестве абсолютно уникального не позволяет разглядеть широкую массовость и повседневность такого явления, каким был национал-социализм. В своей недавней книге «СДПГ и национал-социалистическое прошлое: 1945–1990» Кристина Майер убедительно показывает, насколько трудно давалось социал-демократам начало новой жизни после того варварства, в которое была ввергнута страна[137]. Историк Сюзанна Хайм сказала по случаю вручения премии имени Вилли Брандта в Берлине, что приходит в ужас при мысли о том, «какие люди нацистской поры участвовали в строительстве послевоенной Германии. Их имена хорошо известны: Глобке, Кизингер, Филбингер». Фамилия Кизингера положительно упоминалась во всех торжественных речах на 50-летнем юбилее Констанцского университета, поскольку именно ему принадлежит идея создания университета. После 1933 года Кизингер занимал заметное положение в национал-социалистической партии; в годы войны он занимался радиопропагандой, работая в Министерстве иностранных дел; в 1986 году на партийном съезде ХДС он получил пощечину от Беаты Кларсфельд, награжденной за это в 2015-м вместе с мужем «федеральным крестом „За заслуги“», который вручил ей президент ФРГ Йоахим Гаук, – все это давно забыто. «Пресловутая историческая дистанция, – написал однажды Роберт Музиль, – заключается в том, что девяносто пять фактов из сотни утрачиваются, поэтому остальные можно выстроить как угодно»[138].

Речь здесь идет не об апологии отдельной личности и не о том, чтобы относиться с подозрением к целому поколению. Расследование по делу Яусса, изучение эпизодов его биографии, связанных со службой в войсках СС, были совершенно необходимы, особенно с учетом его упорного молчания. Он не захотел объясняться со своими коллегами и друзьями, полагая, вероятно, что «искупил» собственное прошлое всей своей послевоенной жизнью и научными трудами. Нам досталось это наследие. То, что не было выговорено, для чего не нашлось слов, должно быть сегодня так или иначе сказано. Пусть даже что-то останется во мраке, но прежний пробел военной биографии Яусса удалось заполнить подробными историческими сведениями; начата важная дискуссия о замалчивании, об отношении к неизвестным страницам биографии.

Исход данного дела пока открыт: продолжим ли мы изгнание бесов нацистского прошлого в лице Яусса и его научного наследия ради нашего морального самоочищения и самооправдания или же сумеем понять историю во всей ее сложности, чтобы расширить наши исторические знания о человеческих судьбах до и после 1945 года и лучше осознать собственное место в истории. Недавно Констанцский университет успешно справился с санацией своего здания, обезвредив его от асбеста. А вот с (пред)историей университета пока справиться не удается.

Право на забвение

13 мая 2014 года Европейский суд в Люксембурге принял решение, которое будет иметь далеко идущие последствия как индивидуального, так и общекультурного характера; это решение можно считать своего рода цезурой в истории человечества. Речь идет о статье 17 Директивы ЕС «О защите прав частных лиц применительно к обработке персональных данных и о свободном движении данных», согласно которой индивид получает право на стирание своих персональных данных в интернете, если они наносят ущерб репутации или карьере, но не представляют собой предмет общественного интереса. Конкретно это означало, что отныне любой заявитель мог напрямую обратиться к провайдеру поисковой машины Google с требованием удалить свои чувствительные к репутационным потерям персональные данные. Такие данные удаляются не из первоисточника в интернете, а лишь из результата поисков, совершаемых машиной Google. За первые же дни после принятия Европейским судом указанного решения в Google поступило более 40 тысяч заявок на стирание персональных данных, каждой из которых надлежало пройти ручную обработку и юридическую проверку.