Забыть Веронику

Долго ли, коротко, но тем же вечером я вспомнил одного парня, который в старших классах приходился мне если не близким другом, то, по крайней мере, хорошим товарищем. И после школы мы несколько раз виделись. И я точно знал, что он поступил в Высшую школу милиции, которая сейчас называется Юридическим институтом МВД. Если он до сих пор служит в органах, то должен занимать неплохую должность, он ведь мой ровесник. А чем выше должность, тем проще ему будет мне помочь… Оставалось немногое: найти его, напомнить о себе, если забыл, и попросить о помощи. Вот и все.

Глава 7, написанная участковым

Савелий Коновалов сидел на ступеньках, подложив под себя сложенную газету. Курил. Рядом с ним стояла большая дорожная сумка. Поздоровавшись с парнем, я заметил, что у него слегка подрагивают губы.

— Группа будет через несколько минут, — сообщил я. — Ты уверен, что Ксения мертва?

— Сергеич, ну у нее голова разбита… Я ее за плечо потрогал. Холодная уже…

— Где она лежит?

— Между прихожей и комнатой. Дверь приоткрой, сразу увидишь.

Я последовал его совету. Не переступая порога, заглянул в квартиру и увидел лежащую на полу Ксюху. Точнее, ее голову и туловище. Ноги уходили в комнату, их не было видно. Рядом с головой виднелась небольшая кровавая лужица, а по полу были разбросаны хрустальные осколки. Самый крупный из них представлял собой донышко вазы. Той самой вазы, на которую я с опасением поглядывал несколько часов назад, когда убеждал Ксюху в невозможности моего развода. Вот оно, орудие убийства.

Снизу послышались голоса и шаги. По лестнице поднимались люди, пять человек. К моему удивлению, среди них оказался и Сережка Волков. С другим опером я не был знаком, равно как и с двумя экспертами. Пятым был следователь Толстов.

Началась обычная для таких случаев работа: осмотр, фотосъемка, снятие отпечатков, протоколирование… Лично мне нечего было делать непосредственно на месте происшествия, поэтому Толстов попросил меня пообщаться с соседями. Легко сказать «пообщаться», в двенадцатом часу ночи! Но, с другой стороны, не мелкая кражонка произошла, а убийство. Так что я не постеснялся позвонить в две соседние квартиры. После долгих уговоров хозяева открывали двери, растерянно хлопали глазами, пытались отвечать на мои вопросы, но ничего важного в итоге так и не сказали. Нет, посторонних в подъезде не встречали. Нет, шума и криков не слышали. Нет, с супругами Коноваловыми дружеских отношений не поддерживали.

Устраивать такой же переполох на других этажах я не стал. Пусть рабочий класс выспится. Провести полноценный поквартирный обход можно и завтра. Я уже решил вернуться в Ксюхину квартиру, как вдруг вспомнил о Лютикове. Интересно, где он со своим откинувшимся корешем бухать собирался, дома или в кабаке? Наверное, все же дома. Для широкой гулянки в ресторане нужны деньги, а откуда они могут взяться у только что освободившегося из мест лишения свободы мужика? Значит, все расходы ложатся на самого Сашку. А у него финансовое положение наверняка аховое, он же сам сегодня сказал, что последние деньги на автомобильную акустику потратил. Лучше бы по своему кредиту расплатился, чудик.

Я поднялся на пятый этаж и сразу понял, что не ошибся. Из квартиры Лютикова доносились громкая музыка и смех, мужской и женский. Я позвонил в дверь, и музыка сразу стихла. Через минуту на пороге нарисовалась жена Сашки, Валентина. Страшненькая, с подпухшим лицом. Зато раскрасневшаяся, улыбающаяся, явно пребывающая в состоянии радостно-алкогольной экзальтации.

— Музыку убавить не желаете? — строго спросил я.

— Ой, а мы на время и не смотрим, — засмеялась она. — Вас что, ради такой чухни соседи вызвали?

— Нет. Я здесь по другому делу. Просто услышал ваш галдеж, решил заглянуть. Супруг твой дома? Пусть выйдет, покажется.

Валентина скрылась в глубине квартиры. Появился Лютиков, такой же веселый и румяный, как его зазноба. В спортивном адидасовском костюме, с сигаретой в руке.

— Веселье в разгаре? — спросил я.

— Ну да, — нечетко ответил он. — А что, какие вопросы? Музон сейчас убавим, пусть соседи не беспокоятся. Мы порядок знаем…

— Да наплевать на твой музон. Ты лучше скажи, ты сегодня долго своей тачкой занимался, после того как мы с тобой попрощались?

— Минут двадцать, — неуверенно сообщил Сашка, наморщив лоб. — Я сначала водой пытался отмывать эту дрянь, еще при вас. Только размазал. Потом поднялся домой, взял растворитель. Потер немного, но до конца не доделал, потому что надо было уже на вокзал ехать, друга встречать.

— Вот. И во сколько ты от дома отчалил?

— Да не помню я, Андрей Сергеич! Около восьми примерно. Может, без десяти, а может, и без двадцати… Я даже опоздал чуток на вокзал, кореш уже подумал, что я про него позабыл…

— А когда тачку отмывал, по сторонам смотрел? Не видел, чтобы кто-то в подъезд входил или выходил?

— Да я как бы своим делом занимался… Не, не видел никого. — Сашка затянулся сигаретой, выпустил дым. — А, только бабка заходила, которая на втором этаже живет. Больше никого… А что случилось-то?