Забытая деревня

— Можно тебя кое о чем спросить? — неуверенно произнес Гай.

Насторожившись, Мелисса приподняла бровь:

— Да?

— Что тебя так зацепило в истории Вероники? Я хочу сказать, — пояснил он, — что сам вечно гоняюсь за интересными сюжетами, но… — Реплика повисла в воздухе.

Мелисса всерьез задумалась над ответом. Может, это была своего рода терапия? Пожалуй, Мелиссе хотелось убедиться, что Веронике удалось избежать, судя по всему, адского существования, но она сомневалась, стоит ли об этом говорить. Нет, она только отпугнет Гая.

— Ты меня обратил, — ответила она. Было благоразумнее свести разговор, к шутке. — Я становлюсь сыщиком-любителем, и все это благодаря тебе.

Гай расхохотался, но смех перешел в зевоту.

— Как же я устал, — пожаловался он.

— Мы должны что-нибудь взять для твоей бабушки? — спросила Мелисса. Она была признательна за возможность сменить тему.

— Надо развесить выстиранное белье, прихватить пару сменных ночных рубашек, и можно двигаться.

Мелисса помнила, где у Анны в комнате хранились рубашки. Она также не забыла про обнаруженную в прошлый раз шкатулку и задумалась, не стоит ли упомянуть про странные пустые открытки. Оба продолжили пить растворимый кофе в молчании.

— Пойду принесу рубашки, — сказала Мелисса и, вымыв свою чашку, поставила ее в сушилку.

Одежду, которую попросил собрать Гай, Мелисса нашла в спальне. Глядя на полку гардероба, где стояла шкатулка с сувенирами, она в задумчивости теребила розовую ленточку ночной сорочки.

В дверях показалась голова Гая.

— Все готово? — Он проследил за ее взглядом. — А это что?

Мелисса разрывалась между искушением солгать, будто она ничего не знает, и желанием признаться в том, что она уже заглянула внутрь.

— Шкатулка с письмами.

— Правда? — Он приблизился к гардеробу. — Откуда ты знаешь?

— Я заглянула в нее, когда мы были тут в прошлый раз. Просто искала писчую бумагу.

— Есть там что-нибудь интересное? — спросил Гай. Он медленно протянул руку и, взяв шкатулку с полки, поместил ее на кровать.

— Несколько открыток. Так, всякая мелочь.

Он открыл крышку и заглянул внутрь.

— Гай, нельзя рыться в чужих вещах! — воскликнула Мелисса.

— Ага, — парировал он, — кто бы говорил! — Он улыбнулся ей и принялся перебирать содержимое шкатулки. Наконец, сев на кровать, он достал пачку открыток. — Они все пустые. — В голосе Гая слышалось разочарование. — Проштампованы, адрес указан, но никаких слов. Странно. Ты не находишь?

Мелисса согласилась с ним. Она присела рядом на кровать и начала складывать ночные сорочки у себя на коленях, а Гай тем временем просматривал карточки.

— Ого! — Он указал на нижнюю часть одной из карточек: — Посмотри-ка сюда.

Мелисса взяла открытку. По мере того, как она читала написанные мелким наклонным почерком строки, глаза у нее округлились. Текст находился не в основном поле, он был в самом низу, рядом с подписью об изображении на обложке. В первый раз Мелисса лишь наскоро перебрала содержимое шкатулки, а текст был написан так мелко, что она попросту не заметила выцветшие чернила. На художественной открытке, датированной мартом 1944 года, говорилось: «Спасибо тебе. Спасибо за все. Пусть дело и закончилось именно так. Целую, Вероника».

Глава 30

Мелисса уставилась на Гая. Подняв бровь, он принялся крутить открытку в руках.

— Так-так, — протянул он. — Бабуля говорила, что получала весточки от Вероники много лет подряд.

Он начал просматривать открытки, надеясь обнаружить еще какие-нибудь надписи. Потом он передавал их Мелиссе, чтобы она перепроверила, но все остальные карточки оказались пустыми.

— А штемпель откуда? — спросил Гай.

Мелисса изучила марку.

— Инвернесс. Через два месяца после того шикарного бала, на котором Веронику и Альберта сфотографировали.

— Значит, бабуля сказала правду, Мелисса, — мягко произнес Гай. — У Вероники все было в порядке… в конце концов.

— Возможно. — Но Мелисса не была уж так уверена. — «Пусть дело и закончилось именно так», — прочитала она вслух. Что это могло значить? Не очень-то похоже на счастливый конец. Мелисса припомнила, как Редж подтвердил, что Альберт был мерзавцем. Похоже Вероника страдала от него не только эмоционально, но и физически. Это было очевидно по снимку, где Альберт с силой сжимал руку жены. Мелиссу по-прежнему преследовало испуганное лицо Вероники с фотографии. — Не могу понять, что заставляло ее оставаться с мужем.

Гай легонько сжал ей руку и вдруг наклонил голову, заглядывая в шкатулку:

— Погоди, что это? — Он отпустил ее руку и, вытащив старый бронзовый ключ, повертел его на ладони.

— Вряд ли им можно что-то открыть в доме твоей бабушки, построенном после войны, — заметила Мелисса. — Похоже, вещица старинная. Викторианская?

Гай не ответил. Он размышлял, продолжая крутить ключ. Потом медленно положил его обратно в шкатулку, но передумал и вытащил. Сунув ключ в карман, Гай уложил открытки на место, захлопнул крышку и поставил шкатулку обратно на полку гардероба.

Мелисса приподняла бровь.

— У тебя есть идея?

— Не уверен. Пока, во всяком случае.