Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции

Советский Союз впервые вступил в контакт с американскими военнопленными 23 января, когда войска 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Рокоссовского захватили Офлаг 64 – немецкий концлагерь в Шубине, польском городке между Гданьском и Познанью. В лагере находилось около 1,5 тыс. американских офицеров, плененных в Северной Африке и Западной Европе. Немцы вывели маршем большую часть заключенных до прихода советских войск, но остались около сотни больных или раненых офицеров. Вскоре к ним присоединились десятки других, которым удалось бежать во время перехода на запад. Красноармейцы, занявшие лагерь, не особо тревожились о нуждах пленников, и советский офицер, который представился связным с командованием фронта, появился в Шубине лишь через несколько дней. Американцев перевели на восток, подальше от передовой, разбили на мелкие группы и велели ждать транспорта в Москву или Одессу⁶

.

Ни до подписания Ялтинского соглашения, ни после него Советский Союз не ставил Дина и его миссию в известность о пленных американцах. Впервые о том, что тех обнаружили на территориях, уже занятых советскими войсками, Дин узнал 14 февраля и лишь через три дня получил подробную информацию о судьбе заключенных в Шубине. Семнадцатого февраля трое бывших военнопленных переступили порог миссии США. Капитан Эрнест Грюнберг и двое его сослуживцев 21 января ушли из Шубина на запад вместе с колонной пленников. Через два дня они сбежали и направились в советский фильтрационный лагерь для американцев к западу от Шубина. Поскольку Советы ничего не говорили о планах перемещения бывших военнопленных, трое офицеров покинули лагерь и направились на восток сами, прежде всего волнуясь о том, как бы не попасть в советский репатриационный лагерь, устроенный для американцев на окраине Варшавы: по пути они встретили соотечественников, и те рассказали, какие испытания ждали там бывших военнопленных. Днем они ловили попутки, ночевали в домах польских крестьян и наконец добрались до железной дороги, сели в поезд и прибыли в Москву.

В миссии их встретили как героев. Капитан Грюнберг сказал Дину, что в Польше десятки американцев нуждаются в медицинской помощи, а сотни других оказались всеми заброшены. Польские крестьяне помогали американцам как могли, но красноармейцам – хоть командирам, хоть рядовым – не было до союзников никакого дела. Порой советские солдаты отбирали у американцев наручные часы и другие вещи, которые тем удалось сохранить в немецком лагере. О подобном рассказывали и другие беглецы.

Еще трое американских офицеров, тоже бывшие пленники лагеря в Шубине, были доставлены в Полтаву 21 февраля спасательной авиацией, вернувшейся из Польши. Их опрашивал подполковник Уилмет. “Советская сторона относится к освобожденным американским военнопленным так же, как к странам, освобожденным советскими военными. Пленные – это военные трофеи, завоеванные советским оружием. Их можно грабить, морить голодом, мучить, и никто не имеет права ставить под сомнение такое обращение”, – писал Уилмет, обобщая то, что слышал от бывших пленников, и опираясь на свой собственный опыт общения с советской стороной⁷

.

В Полтаве Уилмет все больше приходил в отчаяние. По своим каналам в советской армии Дин получил известие, что 18 февраля Наркомат иностранных дел разрешил Уилмету и его команде отправиться на восток Польши, в Люблин. Но генерал Ковалев по-прежнему тянул время. Уилмет начал искать возможность добраться поездом до Люблина, куда отправляли всех американцев, прежде чем посадить их на поезд до Одессы. Или же отправиться сразу в Одессу… В Полтаве местные чиновники и партийные деятели обещали помочь с поездкой, но Уилмет опасался, что эти обещания, как он писал Дину, были снова пустыми отговорками. Вечером 24 февраля, в тот самый день, когда Уилмет сообщил Дину о своем намерении поехать на поезде, Ковалев наконец сказал Хэмптону, что Уилмету разрешено лететь в Люблин. Но из-за плохой погоды Уилмет с помощниками вылетели только 27 февраля. Еще одна группа американских офицеров вылетела из Полтавы в Одессу через две недели после того, как до миссии США в Москве дошли первые известия об американцах, освобожденных из немецкого плена⁸.

Уилмет предполагал, как было сказано выше, что его задерживали так долго, чтобы советская сторона за это время успела подготовить образцовые условия для американцев в Люблине. И тут его ждал сюрприз. Советские офицеры, отвечавшие за американский репатриационный лагерь, сказали Уилмету, что в его присутствии в городе нет необходимости, ведь за день до его прибытия штаб советского комитета по репатриации переехал из Люблина в пригород Варшавы – Прагу. Уилмет пожелал увидеть американских военнопленных, но ему ответили, что для этого требуется разрешение, а получить его можно только в Варшаве. Он был готов отправиться в Варшаву. Советская сторона ответила, что для этого нужно разрешение Москвы. Это был мастер-класс советского цинизма.