Читаем Забытые города майя полностью

Период господства тольтеков на Юкатане (X—XII вв.), с его смешением местной, майяской, и пришлой, центрально-мексиканской, культуры, был временем наивысшего расцвета Чичен-Ицы. Это была эпоха наиболее интенсивного архитектурного строительства в городе. Тогда же здесь создается множество интересных произведении монументальной скульптуры и живописи. Но, как ни впечатляюща была новая страница в истории этого майяского города, вся перечисленная выше активность местных архитекторов, художников, скульпторов никак не может сравниться с наивысшими достижениями великолепного майяского искусства классического периода. Местная культура стала проще, жестче и более варварской по облику. Основной упор делался теперь на лаконическую монументальность, а не на совершенство формы.

Обосновавшиеся в Чичен-Ице в X в. тольтеки и союзные с ними племена вскоре распространили свое влияние на большую часть полуострова Юкатан.

Однако по мере роста могущества других городских центров на Юкатане гегемония Чичен-Ицы стала все больше вызывать их недовольство. В начале XIII в. объединенные силы городов Иц-маль, Майяпан и Ушмаль во главе с Хунак Кеелем (правителем Майяпана) в решающем сражении разгромили войска Чичен-Ицы и разрушили ненавистный им город. В последующий период (XIII—XV вв.) резко усиливается роль Майяпана и его правящей династии — Кокомов. Руины Майяпана — города, который не только нашел отражение в письменных источниках, но и был детально изучен в 50-х гг. нашего века археологами США (экспедиция Института Кар-неги), — находятся примерно в 40 км к югу от Мериды — современной столицы мексиканского штата Юкатан. Судя по сообщениям испанских и индейских хроник кануна конкисты, в XIII—XV вв. Майяпан был столицей довольно крупного государства, включавшего в свои пределы почти весь Северный Юкатан.

В исторической традиции майя основание города приписывается легендарному Кецалькоатлю — Кукулька-ну, — тольтекскому завоевателю местных городов.

«Этот Кукулькан, договорившись с местными сеньорами... — пишет Диего де Ланда, — занялся основанием другого города, где он и они могли бы жить и где сосредоточились бы все дела и торговля. Для этого они выбрали очень хорошее место в 8 лигах дальше вглубь страны от современной Мериды и в 15 или 16 лигах от моря. Они окружили его очень толстой стеной из сухого камня, оставив только двое тесаных ворот... В середине этой ограды они построили свои храмы и наибольший, подобный храму в Чичен-Ице, назвали Кукулькан... Внутри этой ограды они построили дома только для сеньоров...»[57]. Город, однако, не кончался сразу же за пределами своих стен: вокруг него существовали, по-видимому, густонаселенные пригороды. Любопытно, что последующие археологические исследования полностью подтвердили сведения Ланды. Единственное заметное расхождение касается лишь общего числа крепостных ворот: но данным испанского священника, их было только двое, а археологи нашли двенадцать. Наличие массивной каменной стены вокруг города и открытый характер местности (известняковая равнина) позволили достаточно точно определить внешние границы Майяпана и нанести на карту все видимые на поверхности руины.

Общая длина стен, окружающих Майяпан, составляет 9 км. В них прорублено двенадцать ворот. Эти внушительные укрепления обрамляют площадь в 4,2 кв. км. Примерно посредине находится компактный ритуально-административный центр, занимающий площадь около 6,4 га и состоящий примерно из ста крупных каменных зданий. Он тщательно спланирован в виде четырехугольника точно по странам света вокруг главного городского храма — Эль-Кастильо — и отделен от остальной части города невысокой каменной стеной. Таким образом, теперь получают объяснение и весьма странные на первый взгляд слова Диего де Ланды о том, что стенами были обнесены дома сеньоров и храмы, а простолюдины жили только за пределами города. По-видимому, Майяпан действительно ограждался стенами дважды: одна стена малая — вокруг ритуально-административного центра, а другая — вокруг всего города, включая и жилые кварталы. Ритуальные и административные сооружения составляют не более 3,5% (140) от общего числа зданий.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Мифы и предания славян
Мифы и предания славян

Славяне чтили богов жизни и смерти, плодородия и небесных светил, огня, неба и войны; они верили, что духи живут повсюду, и приносили им кровавые и бескровные жертвы.К сожалению, славянская мифология зародилась в те времена, когда письменности еще не было, и никогда не была записана. Но кое-что удается восстановить по древним свидетельствам, устному народному творчеству, обрядам и народным верованиям.Славянская мифология всеобъемлюща – это не религия или эпос, это образ жизни. Она находит воплощение даже в быту – будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь. Даже сейчас верования наших предков продолжают жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.Для широкого круга читателей.

Владислав Владимирович Артемов

Культурология / История / Религия, религиозная литература / Языкознание / Образование и наука