Забытые пьесы 1920-1930-х годов

КУЛИК (громко). Паша, друг, она ж нам грязные руки совала в глотку. Дышать не давала. Сегодня у нас какое число? Восемнадцатое? Мы до восемнадцатого июля как мертвые жили. А теперь нам смеяться можно…

ГОРЧАКОВА. Не пришлось бы скоро заплакать.

КУЛИК. Разучился… В последний раз плакал, когда мать с печки уронила… Ха-ха-ха…

ГОРЧАКОВА. Я еще скажу свое слово, грязный двурушник!

Хотела пройти в парк, но раздумала и быстро повернула к дому. МАТЬ за ней. Ушли.

КУЛИК. Хм!..

ВЕРА (Кулику). Идем! Идем встречать Рядового. Пусть правду знает! Ну? (Схватила за руку.) Нет, сиди… Я одна.

Ушла.

КУЛИК (вслед). Опять, значит, страдать без проблеска жизни впереди. Эх… изобресть бы что-нибудь такое, сверхъестественное, чтобы всех разом удивить. Чтобы в «Правде» на первой странице портрет… и она получает газеты, открывает — и ах! «Кого я, дура, отвергла!»

Садится на скамью под верандой, невидимый сверху. Мечтает. На веранду вошла НИНА.

6

НИНА. Ты как знаешь, а я отсюда уеду.

ВИКТОР. Отстроят новые дома — переедем вместе. Не могу я вас мирить ежедневно.

Подошел к ней.

Неужто у нас все разговоры о постели, как в дневнике записано? Неправда это, Нина, несправедливо.

НИНА. Больше года живем — а ни разу о жизни не поговорили.

ВИКТОР. Ну, что говорить, раз мы оба коммунисты и о жизни думаем одинаково.

НИНА. Одинаково ли?

ВИКТОР. Бытовые трещины не в счет.

НИНА. А история с Цыцей?

ВИКТОР. Ну, признаю — ты была права.

СЕРОШТАНОВ. А вопрос о новом цехе?

ВИКТОР. Что, новый цех? Какие тут могут быть разногласия?

СЕРОШТАНОВ. Разногласия в сумме двух миллионов против сметы.

ВИКТОР. Моя забота. Выкручусь как-нибудь.

СЕРОШТАНОВ. Должно быть, выкрутишься, если все заранее рассчитано. С самого первого кирпича.

ВИКТОР. Кто это тебе наболтал?

СЕРОШТАНОВ. Эмпирически постиг. Природным соображением. Вот и выкладки на руках. Доказать?

ВИКТОР. Брось, грязное дело… Ну да, был расчет. Ты парень свой и меня поймешь… Видишь ли, просил я три миллиона — дали один. Смету кто урезал? Чиновники и бюрократы. А цех стране нужен? До зарезу. Невелика штука гвоздь, а без него социализма не выстроишь. И решил я строить назло бюрократам по неурезанной смете. Выстроил одну треть, а теперь прибеднюсь и скажу: просчитался малость, не сообразил, выкладывайте еще два на станки и оборудование… Они выложат, Паша! Покряхтят, а выложат, ну, выговор вынесут для проформы, но цех у нас будет мировой!

СЕРОШТАНОВ. Значит, обманом строишь?

ВИКТОР. Бюрократов надо обманывать, Паша, а то они тебя с кашей съедят. Я тридцать раз совру, пока лишнюю бочку цемента достану — но достану.

СЕРОШТАНОВ. Как же тогда нам по плану жить?

ВИКТОР. Э! Хорошие стишки наш технорук знает. Постой — вот…

Социализм — учет народного кармана,
Учет и план последнего гроша…
Но плановая жизнь тогда лишь хороша,
Когда ты сам снабжаешься вне плана…

НИНА. Это же издевательские стихи.

ВИКТОР. Я их не на собрании читаю.

НИНА. Они от этого не лучше.

ВИКТОР. Что сегодня с тобой?

НИНА. А ты всерьез полагаешь, что врать и обманывать мы и теперь должны?

ВИКТОР. Ты правду ищешь, а я заводом руковожу. Я для себя гроша медного не украл — а для завода целыми поездами краду, не стесняюсь. У меня специальные агенты ищут, где что плохо лежит. У нас, Нина, фронт. А на фронте нужен рывок, риск, обман — да, милая моя, обман!

НИНА. Как же ты, Витя, сегодня на собрании резолюцию предлагал: «Беспощадно разоблачать обманщиков и бюрократов»? Прочел под аплодисменты, гордый такой, и не поперхнулся.

ВИКТОР. Резолюция есть резолюция. Бумага. А на бумаге слова.

НИНА. Но ты за эти слова голосовал.

ВИКТОР. Велика трудность — руку поднять.

НИНА. И здесь, выходит, обман? И думаешь ты не так, как голосуешь.

ВИКТОР. Я не думаю, а цех строю. Последний раз я думал… дай бог памяти, да, когда нэп стали сворачивать, к колхозам переходить. Тут я задумался, а потом прошло. Не мое дело мировые проблемы решать. Мое дело — завод. И философия ваша мне как лошади собачий хвост.

СЕРОШТАНОВ. Да… Я тоже рассуждать умею только о своем лице — тут я полный философ. А так — я низовой член партии. Но одно я знаю: ты, Иванов, на эту тему в ячейке помалкивал. А теперь ты выйдешь на сцену и скажешь… и повторишь все, о чем нам здесь говорил. И мы тебе ответим по существу.

ВИКТОР (показывает кукиш). Выкуси!.. Я пошутил, а ты на удочку поддел.

СЕРОШТАНОВ. Не крути, Виктор, не поможет.

ВИКТОР. Я пошутил, и свидетелей нет. Выкуси!

СЕРОШТАНОВ. Есть свидетели.