Забытый день рождения. Сказки английских писателей

— Оно летит так же, как ты летала, когда была маленькой? — хитрила Джейн.

— Где они, эти дни, когда я умела летать?

— А почему ты теперь не можешь, мамочка?

— Потому, что я — взрослая. Когда люди вырастают, они забывают, как это делается.

— Почему забывают?

— Потому что перестают быть веселыми, непонимающими и бессердечными. Только веселые, непонимающие и бессердечные умеют летать.

И вот однажды разыгралась трагедия. Была весна. Сказка была уже рассказана, и Джейн уснула в своей постельке. Венди сидела на полу, возле камина, чтобы видеть штопку, потому что в комнате не горел свет. И пока она штопала, она вдруг услыхала петушиный крик. Окно раскрылось само собой, как когда-то, и на пол спрыгнул Питер.

Он был таким же, как всегда, и Венди сразу заметила, что все его молочные зубы целы по-прежнему.

Он был маленьким мальчиком, а она — взрослой женщиной. Но он ничего не заметил, потому что был занят собой.

— Привет, Венди!

— Привет, Питер! — ответила она, стараясь съежиться и выглядеть как можно меньше.

— А где же Джон? — спросил он, вдруг заметив, что одной кровати недостает.

— Джона здесь нет.

— А Майкл спит?

— Это не Майкл.

Питер взглянул на кровать:

— Ого, появился ребенок?

— Да.

— Девочка или мальчик?

— Девочка.

Ну уж теперь-то он наверняка поймет. Но он не понял.

— Питер, ты ждешь, чтобы я полетела с тобой?

— Конечно. За этим я и прилетел.

— Я не могу, — сказала она извиняющимся тоном. — Я разучилась летать.

— Чепуха! Я научу тебя снова.

Тогда она поднялась и встала в полный рост.

— Что это? — закричал он, отшатываясь.

— Я зажгу свет. И тогда все увидишь сам.

Насколько я знаю, это был первый и единственный раз в жизни, когда Питер испугался.

— Не зажигай! — закричал он.

— Я взрослая, Питер. Я уже давным-давно выросла.

— Но ты обещала не вырастать!

— Я не смогла. Я замужем, Питер.

— Нет!

— Да! И этот ребенок — моя дочь.

Он сел на пол и заплакал. И Венди не знала, как его утешить. Хоть когда-то ей это легко удавалось. Она выбежала из комнаты, чтобы все обдумать и успокоиться.

А Питер все плакал и плакал, и его рыдания разбудили Джейн. Она села в кроватке и тут же почувствовала острый интерес к происходящему.

— Мальчик, почему ты плачешь? — спросила она.

Питер встал и поклонился ей, и она поклонилась ему, сидя в кроватке.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — сказала Джейн.

— Меня зовут Питер Пэн.

— Я знаю.

— Я прилетел за своей мамой.

— Я знаю, — сказала Джейн. — Я давно тебя жду.

Они продолжали беседовать друг с другом, когда Венди вернулась в комнату.

— Ему нужна мама, — сказала Джейн.

— Я знаю, — сказала Венди. — Никто не знает это лучше меня.

— Тогда до свидания, — сказал Питер Венди.

Он поднялся в воздух, и бессовестная Джейн поднялась следом. Передвигаться таким способом ей уже было легче всего.

Венди кинулась к окну.

— Нет, нет! — закричала она.

— Я только помогу ему убраться в доме, — сказала Джейн.

Конечно, в конце концов Венди их отпустила. Мы видим ее возле окна, она глядит им вслед, как они поднимаются в небо и делаются маленькими, как звезды.

Постепенно волосы у Венди поседели, а Джейн выросла и тоже вышла замуж. И у нее появилась дочка Маргарет.

И Питер Пэн теперь прилетает за Маргарет, и они вместе улетают на остров Нетинебудет, и Маргарет там рассказывает ему сказки о нем самом, и он их слушает с жадностью.

Когда Маргарет вырастет, у нее родится дочь, которая тоже, в свою очередь, сделается мамой Питера, и так это будет продолжаться до тех пор, пока дети не разучатся быть веселыми, непонимающими и бессердечными.

ДЖОН РОНАЛД РУЭЛ ТОЛКИЕН ХОББИТ ИЛИ ТУДА И ОБРАТНО ПОВЕСТЬ-СКАЗКА

Перевод Н. Рахмановой

1 Нежданные гости

Жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит — благоустроенная.

Она начиналась идеально круглой, как иллюминатор, дверью, выкрашенной зеленой краской, с сияющей медной ручкой точно посередине. Дверь отворялась внутрь, в длинный коридор, похожий на железнодорожный туннель, но туннель без гари и без дыма и тоже очень благоустроенный: стены там были обшиты панелями, пол выложен плитками и устлан ковром, вдоль стен стояли полированные стулья, и всюду были прибиты крючочки для шляп и пальто, так как хоббит любил гостей. Туннель вился все дальше и дальше и заходил довольно глубоко, но не в самую глубину Холма, как его именовали жители на много миль в окружности. По обеим сторонам туннеля шли двери — много-много круглых дверей. Хоббит не признавал восхождений по лестницам: спальни, ванные, погреба, кладовые (целая куча кладовых), гардеробные (хоббит отвел несколько комнат под хранение одежды), кухни, столовые располагались в одном этаже и, более того, в одном и том же коридоре. Лучшие комнаты находились по левую руку, и только в них имелись окна — глубоко сидящие круглые окошечки с видом на сад и на дальние луга, спускавшиеся к реке.