Забытый. Москва

—  О-о! Тогда понятно.

—  Вот видишь... Ну а Коломенские и Серпуховские отряжают отряды по Оке, у этих уже надежней. Опорой там служит Лопасня, на полпути между Каширой и Серпуховом городок, на той стороне Оки. Вообще-то он рязанский бывший, за него до сих пор с Олегом спор идет. Его Калита еще то ли выкупил, то ли оттягал как-то у Рязани. Но стоит изумительно ловко, без него хорошей разведки по Оке не выстроишь. Конечно, если ограничиваться Окой, то все в порядке, но нам ведь далеко за Оку руки тянуть придется, а для этого база нужна, гнездо. А лучшего гнезда, чем Лопасня, не сыскать. Понимаешь?

—  Понимаешь...

—  Тут такое дело... Княгиня вон говорит, большие неприятности с Рязанью из-за этой Лопасни. Василий Василич склоняется договориться с Олегом, чтобы споров не было, разделиться Окой. Что его на нашей стороне  — нам, что наше на той  — Рязани (нам даже выгодней), всем спорам конец, и с Рязанью вечный мир и братская дружба... Дмитрий вскинул глаза на жену, та кивнула.

—  ... только нам, князь, без Лопасни (хочешь  — верь, хочешь  — проверь)  — никуда. Это все равно, что самим себе руки поотрубать. Впрочем, что я тебе доказываю, сам, что ли, не понимаешь...

—  Понимаешь...  — задумчиво повторил Дмитрий.

—  Ты бы поговорил с Великим князем, обсказал ему наши заботы.

—  Поговорим, обскажем. Только сначала разберемся давайте, а то ведь... Мы ведь у него не одни. Ему не только наши заботы учитывать приходится. Ну а ты, Алексей, что скажешь?

—  Добавить нечего.

—  Как же так?!

—  Да так. Сам теперь в московских окрестностях не заблужусь, а у разведчиков местных, я тебе еще той зимой сказал, учиться нечему.

—  Послушайте, а какого ж вы ... здесь сидите, коли ничего толкового для себя не находите?

—  А куда деваться?

—  На порубежье, милые, на Оку!

—  А кто нас там ждет? Нам-то что, сели да поехали. А там? Определиться надо.

—  Да ну хотя бы к Константину.

—  Константин сам там неизвестно кто. Рехеков подмастерье...

—  Ладно, определю. Собирайтесь. Через два дня со мной в Серпухов.

—  Надолго?

—  Надолго. Может, и насовсем. Чего вам тут без дела киснуть, все навыки растеряете. Считайте, вся разведка по Окскому рубежу ляжет на вас, от москвичей подмоги, я так полагаю, не дождемся.

—  Весь рубеж нереально.

—  Реально, нереально... Сколько осилим. Для начала от Серпухова и от Каширы будем заставы к Лопасне надвигать, а то, что там уже есть, под себя подгребать и по-своему перекраивать. Кашира всем хороша: и расположена удобно, и своя,  — от нее бы и плясать. Да очень голо там, совсем пусто. И человека подходящего нет, чтоб и свой, и с головой. А, Ефим?

—  Это, княже, тебе надо только захотеть. Будет и свой, и с головой, коли то к спеху и важней чем тут. Тут двор еще не до конца устроен.

—  Устраивай, устраивай. Но Каширу в виду имей. Нам спешить и разрываться  — пока никакого резону. От Серпухова плясать будем. Там чехи, арбалеты, железо. Все это беречь надо пуще глаза. Вот и выплывает для нас Серпухов как главный опорный пункт. Наш, бобровский. Вот только владельца его нельзя из виду упускать, он тоже нашим стать должен, иначе...

—  Ымк!  — монах проглотил очередной кусок вслух, а когда все обернулись к нему, сделал успокаивающий жест  — все, мол, в порядке  — и, прочистив глотку изрядной порцией браги, прорычал:

—  Об том не беспокойся, княже,  — удовлетворенно погладил брюхо,  — в этом направлении один из непутевых слуг твоих ведет упорную, целенаправленную и (значительно поднял палец) небезуспешную работу.

—  Хха! Сам себя не похвалишь...  — хмыкнула Юли.

—  Конечно!  — монах вознамерился продолжить трапезу,  — А что? От вас дождешься...

—  А ты попроси. Я тя знаешь как похвалю! У-у-у!..

—  У-у-у, бесова душа! Знаю. Потому и не прошу. И не попрошу. От греха...

—  А может, рискнешь?

—  Не!  — под общий смех монах решительно мотнул головой.

Слуги понесли жаренья: карасей в сметане, звенья осетровые, белужьи, обжаренные в постном масле куски оленины, свиной бок, бараньи ребра, а к ним горы пышек, ола-дьев, сырников.

Разведчики пыхтели и отдувались, еле ковырялись в подаваемых блюдах  — есть больше не могли. Женщины давно уже откинулись на спинки скамей. Дмитрий чувствовал и себя уже набитым до отказа, ему казалось, что наелся он на неделю вперед.

Продолжали есть трое: Монах  — как будто только начал, Ефим  — гораздо медленнее и часто прикладываясь к жбану, и (самое удивительное!) Иоганн, спокойно, неторопливо, основательно и без признаков усталости. «В тебя-то куда помещается?»  — поразился Дмитрий.

—  Иоганн, порасскажи-ка нам насчет кремля.

— Что именно, князь?  — Иоганн отложил ложку и спокойно тщательно вытер губы.

—  Больше всего меня интересуют сроки.

—  Если на возведении стен будут работать так же, как на копке рва и заготовке камня, то к концу лета должны закончить.

—  К осени?! Не шустро ли?