Забытый. Москва

—  Ну, раззадорили!  — удивился Дмитрий.  — Буду ждать. А ты рассказывай давай, как вы тут устроились.

—  Устроились-то неплохо, просто неплохо, грех жаловаться. Сам видишь, как обжились. Сами мы б не вытянули. Серпуховцы крепко подсобили, дай им Бог здоровья. Только вряд ли бы они так расстарались по собственной инициативе. Видать, хозяин их, Владимир Андреич...  — и великий дипломат Константин, как будто только сейчас вспомнив, что хозяин этот сидит тут, рядом, покрутил головой и «смутился». Дмитрий, благодарно улыбнувшись Константину, скосил глаз на князя и увидел, как тот зарделся и спрятал глаза.

—  ... Перво-наперво, как ты и наказал, чехов конечно устроили. Стукарню эту, три сушильни, дома...

—  Три?!! А где ж они? Мы так и не увидели.

—  О-о-о! Хитро, в лесу, друг от дружки вдалеке, возле каждой (вокруг) по три аж колодца откопали, летом в бочках по стенам воды запас. Все от пожара!

—  Молодцы! Береженого Бог бережет. А чехи, видно, на бобровскую страсть. А, отче?

—  Видать... Обожжешься на молоке... Только московская страсть пострашней оказалась.

—  А стукарня?

—  К стукарне воду из Оки подают. Ворот лошадью крутят, и через него бадьи такие, как корыта, сами черпают, сами выливают. В чан. А из чана по трубам  — в бочки. Словом, вода теперь для чехов  — самое главное.

—  А работает у них кто?

—  Ну, четверых они в Москве еще наняли. Пятерых тут нашли. Так что постоянный состав, костяк, уже, считай, есть. Арбалетчики корноуховы по очереди помогают, мои тоже... Но на моих сторожевая служба еще...

—  А арбалетчики разве не сторожат?

—  Они все в Серпухове живут. Несподручно...

—  Ну а главное как? Рубеж?

—  Я думал, для тебя арбалеты  — главное.

—  Э-э, тут все главное.

—  Оно так. Да мы-то как-то тут... Не пришей к п.... рукав. Свободные охотники. Ни мы никому не подчиняемся, ни нам никто не должен. Хотим  — охраняем, хотим  — бражку пьем. Хуже того: местные воеводы поглядят-поглядят, да и скажут когда-нибудь: пошли-ка вы, ребята, отсель к такой матери, нечего в наших владениях распоряжаться.

—  А что, есть уже такие приметы?

—  Ну пока, вроде, нет, но будут. Ты бы поговорил с Великим князем, определил нас тут: кто мы, что и как.

—  Зачем же с ним? Здесь свой хозяин, он нас пригласил, он место дал, с ним, значит, и решать.

—  Да ведь...  — Константин дернул плечом, в чем-то сомневаясь.

—  Что?

—  Все равно ведь без князя-то...

—  Успокойся, воевода,  — неожиданно для Бобра вмешался Владимир,  — с братом все уже давно обговорено. Так что давайте сами решать. Тут. У Дмитрия без нас дел  — голова пухнет.

— Давайте!  — Константин с надеждой поглядел на Бобра.  — Как бы хорошо все по местам расставить. Гора бы с плеч!

—  Хорошо,  — Владимир тоже оглядывается на Бобра, приглашая поддерживать,  — у меня тут Акинф Федорыч распоряжается. Вы как с ним? Познакомились?

—  Познакомиться-то познакомились, только я ведь уж сказал  — ни он к нам особенно, ни мы к нему... К тому ж он здесь подолгу и не бывает, у него кроме Серпухова забот много.

—  Вот и давайте отделим от него часть, облегчим жизнь немного,  — Владимир опять глянул на Бобра с вопросом. Тот пожал плечами:

—  Ну, может, и рановато так-то сразу и отделять. Не обидеть бы большого воеводу.

—  А как?

—  Может, пока под ним, под Акинфом, дать Константину участок по границе и дело  — блюсти и укреплять окский рубеж. Скажем: от Протвы до Каширки.

Владимир открыл рот  — это была как раз вся граница его удела по Оке.

—  Да, вот так бы!  — поддакнул Константин.

Даже Владимиру это показалось слишком, но делать уже было нечего, да и не хотел он опасаться того, на кого возложил (уже!) главные надежды:

—  Ну так и решим. Отчитываться будешь перед Акинфом, а действовать самостоятельно. А дальше посмотрим.

—  Хорошо,  — одобряет Бобер,  — а Акинф сейчас здесь?

—  Нет, в Радонеже.

—  Тогда ты здесь, в Серпухове, завтра распорядись, а ему, когда вернемся, объяви,  — обязательно сам! понимаешь?!  — что заместителя, мол, тебе по разведке поставил, чтобы ты занимался общими делами и на мелочи  — дозоры, заставы, засады,  — не отвлекался.

—  Да, именно так.

—  А тебе, Константин Кириллыч, тогда не здесь придется сесть, а в Лопасне.

—  Тогда конечно. Самое удобное место для координации разведки. Одно плохо...

—  Что?

—  Что на том берегу.

—  Чего ж плохого?

—  Голова укрыта должна быть, а тут...

—  Вообще-то да, но ведь разведка далеко должна смотреть. А для этого шею вытягивать приходится. Чтобы вовремя предупредить!

—  Предупредит  — и что? Одной разведкой Лопасню от татар не прикроешь.

—  Верно. Поэтому главный форпост для нас, как ни верти,  — Серпухов. Его крепить, его обживать, делать для татар неприступным. Так, князь Владимир?

—  Так, князь Дмитрий. Давай Серпухов всерьез крепить,  — в душе Владимира все пело: ведь уже на татар замахивались, и говорили об этом как о деле обыденном, хозяйственном, словно это был сев или сенокос!

—  В таком разе, князь Владимир,  — загудел монах,  — тебе бы самому тут почаще появляться.