Зачарованное Дерево

– Прости, я сегодня не надел особые подштанники для магического растворения стёкол, – саркастически ответил Смитти. – Не беспокойся, я очень осторожно всё разобью. К тому же троица работает лучше всего. Три вещи вместе, смекаешь?

– Почему три вещи? – спросил Спенсер. Несмотря на обстоятельства, он по-прежнему старался впитывать любые знания.

– Потому что треугольник – это самая прочная форма.

Смитти вдруг ухмыльнулся и кивнул, глянув на разложенные перед чемоданом ножницы, свиток и камень.

– Ха! Камень, ножницы, бумага!

Хеди застонала:

– Вот так вы собираетесь спасти магию? С помощью детской игры?

– Да, детской игры. Лучшая магия, которую я творил, пришла ко мне из игр и мечтаний наяву. Блин, кто умер и украл из твоей жизни всё веселье?

Щёлк, щёлк, щёлк. Хеди не понимала, что именно режет Смитти. На первый взгляд казалось, что фокусник аккуратно обстригает воздух вокруг снежного шара Ларк, примерно в сантиметре от поверхности. Он работал уже полчаса. Виолетта пришла в себя, и сейчас они с Бессом пили крепкий чай, который им принесли тривы. Мистер Грубс регулярно совал голову в дверь, проверяя работу Смитти, и постепенно становился таким же нетерпеливым, как Хеди.

– Вы разрезаете настоящую невидимую паутину? – в конце концов спросил Спенсер.

– Типа того, – сказал Смитти. – Вокруг этой штуковины повсюду нити заклинания. А ты их что, не чувствуешь?

Спенсер покачал головой, потом повернулся к Джелли:

– А ты чувствуешь?

Джелли протянула руку к снежному шару:

– Не могу сказать, чувствую ли что-то. По-моему, нет.

– О, ты в этой компании фокусница? – Смитти показал ножницами на Хеди. – Я-то думал, вон та командирша. Если закроешь глаза, это тебе поможет.

Джелли закрыла глаза.

– А теперь попробуй одновременно почувствовать пальцы и центр груди. Как будто у тебя изжога начинается. Вот эта точка между лёгкими, возле позвоночника. Попытайся вытолкнуть её, чувствовать ею… а потом это чувство соединится с твоими руками.

Он продолжил щёлкать ножницами, а остальные уставились на Джелли. Та вдруг резко открыла глаза:

– По-моему, я это почувствовала. Ну, эту изжогу.

– Нечестно! Я тоже хочу почувствовать изжогу! – сказал Макс, опускаясь на колени рядом с ней.

Джелли, словно знала всё уже много лет, начала объяснять брату, что делать. Дуг и Стэн, выставив вперёд когти и копыта, тоже попытались подражать ему.

Не привлекая к себе внимания, Хеди закрыла глаза и прислушалась, пытаясь почувствовать эту незнакомую точку между лёгкими возле позвоночника. И тут в её воображении вдруг появилась картинка. Через копну тёмных волос она увидела себя, сидящую по-турецки в комнате, с закрытыми глазами. И это была не просто картинка: она чувствовала теплоту, уют, безопасность – и слышала голос Смитти, хотя он казался бессмысленным бормотанием.

Хеди резко открыла глаза и уставилась на макушку Макса. Халки высунул морду из его волос, с любопытством разглядывая девочку блестящими глазками. «Я что, только что слилась разумом с Халки?» – подумала она. Хеди была слишком изумлена, чтобы обратить внимание на радостное бормотание Смитти: «Почти готово».

Бах! В ушах послышался гул. Хеди показалось, словно её затянуло внутрь торнадо. Это не изжога! Сквозь шум она услышала непонятный крик: «Нет, не надо, дай мне…» А потом всё стихло.

Когда девочка открыла глаза, всё было как в тумане. Гул стих, она лежала на полу. Осторожно оглядевшись, Хеди увидела, что и остальные тоже упали.

– Что произошло? – пробормотала она.

Когда Хеди попыталась подняться, у неё закружилась голова, но она всё равно села.

В другом конце комнаты сидела промокшая насквозь женщина. Короткие волосы облепили эльфийское личико. Ларк освободилась из снежного шара.

– Ларк! – воскликнула Хеди и на четвереньках подползла к ней.

– Где я? – спросила та и скривилась от боли. – Ай, моя голова!

– Вы в Париже. Со мной, Спенсером, Джелли и Максом. И ещё несколькими нашими друзьями.

– Как я попала в Париж? Где Джон?

Хеди огляделась, ища взглядом дедушку. Дуг уже пришёл в себя и тыкался мокрым носом в остальных. Но дедушки Джона среди них не было. Его снежный шар по-прежнему был целым, вокруг миниатюрной фигурки плясали снежинки. Смитти его ещё не вытащил.

В комнату, пошатываясь, вошёл мистер Грубс – похоже, он и сам только что поднялся на ноги. В руках он сжимал маленькую металлическую трубку.

– Что вы тут натворили? Где Смитти?

Дуг, обнюхивавший чемодан фокусника, поднял голову:

– Здесь!

Медвежонок показал носом на фарфоровую тарелку, разбитую на две части. Вместо выцветшего рисунка с цветами её теперь украшал портрет Смитти.

Джелли тут же вскинула руки:

– Это сделала не моя изжога. По крайней мере, мне так кажется. А если и сделала, то я этого точно не хотела.

– Полагаю, Паутина Морфея каким-то образом была настроена так, чтобы поразить того, кто попытается её распутать, – сказал Бесс, присев возле чемодана.

– П-простите, – пролепетала Ларк, – о чём вы вообще говорите?